Это место было особенно странным. Оно не походило ни на одно из тех мест, где мы уже побывали. Здесь были цвета и запахи, и люди казались более живыми, и край плато не убегал от нас, не прятал свои секреты, а будто бы наоборот, спешил их открыть. Мы были не против и посмотрели вниз.
По земле стелился розовый туман. Видимо, рассвет только начал свой путь по пыльной дороге, которую мы увидели. Телега катила по ней медленно и вскоре совсем остановилась. С неё слезли двое мужчин в подпоясанных кушаками вышитых рубахах. По тому, как они были одеты, мы приблизительно догадались, к какому веку принадлежат эти события. Мужчины смахнули с телеги сено, которое было лишь прикрытием того, что лежало под ним. Я вскрикнула и велела детям закрыть глаза. Они послушались, а я с неохотой посмотрела вниз.
Мужики стащили с телеги обнажённое и окровавленное тело женщины с длинными русыми волосами. Они тащили его волоком к лесу, и на мокрой траве оставались багровые следы. Затем один из них вернулся и небрежно сдёрнул с телеги ещё что-то – это был мёртвый младенец. Он бросил его рядом с женщиной и принялся рыть яму. Он работал быстро и, видимо, торопился успеть до того, как по дороге потянутся телеги, а второй то и дело вытирал лицо рукавом и старался не смотреть в сторону истерзанных тел.
– Что встал? Рой быстрее! – окрикнул его первый. – Им уже ничем не поможешь, а если нас застукают здесь, не жди милости от барыни. Она всё на нас свалит, и тогда мы пропали.
– Как же так можно, Вася, без молитвы да в яму? Дай я хотя бы перекрещу его. Грех ведь это!
– Грех! И не будет нам с тобой прощения, но коли откажемся барыне помогать, она нас с тобой так же в лесу закопает, и Марфу твою и дочерей. Ты этого хочешь, окаянный? Копай быстрее и сопли подотри, а то смотреть на тебя тошно!
– И не смотри, коли тошно, а я всё же прочту молитву за упокой, может, им легче от этого будет на том свете, да и нам зачтётся!
Мужик перестал копать и начал читать молитву. Потом он снял с шеи крестик и повесил на шейку младенца.
– Покойся с миром, бедное дитя!
Времени оставалось мало, солнце уже поднималось из-за леса, и они положили тела в неглубокую могилу, а сверху засыпали их окровавленным сеном с телеги и только потом землёй.
Тот, что носил имя Василий, набросал на могилу поломанные ветки и траву, а второй перекрестился и пошёл к телеге. Когда вся работа была сделана, они уехали прочь. Но не успели мы отойти от шока, как телега вернулась с этими же людьми, но одетыми уже по-другому. Всё так же было раннее утро, но лето сменилось осенью. И уже по опавшим листьям они тащили окровавленную и изуродованную девочку лет двенадцати.
И так множество раз они приезжали и закапывали в лесу женские трупы, всё дальше и дальше удаляясь