Ей хотелось его баловать, дарить ему подарки, водить в музей и в зоопарк, но делать это очень часто она не могла, не имела права, не смотря на очень доброе расположение к ней начальства приюта для бездомных детишек.
«Вот бы усыновить мальчика…» – эта мысль все чаще и чаще посещала ее. Ну, или опекунство оформить, или попечительство – как там правильно-то это называется?
Она не приводила Мишеньку домой, чтобы, не дай бог, не сделать ребенку больно – ему ведь потом возвращаться в казенный дом, и сравнивать его с тем, в котором живет Алла Михайловна. Для ребенка это травма.
Да еще и большой вопрос, как к этому отнесется Алиса…
Алиса видела, что мать все чаще задерживается на работе, или в свой законный выходной вдруг собирается и уходит, отвечая на вопрос – «куда?» односложно: «Работа!»
Ну, работа так работа, думала при этом Алиса. Работа – это лучше, чем безделье, которое наполнено ненужными мыслями, сомнениями, информацией, порой не достоверной, и к тому же страшной.
Алиса взяла за правило в их общее время кухонных посиделок подкидывать матери оптимистичную информацию, вытаскивала из Интернета примеры чудесных выздоровлений. Алла Михайловна с интересом читала статьи, делала в листочках пометки цветными фломастерами, перечитывала. Они обсуждали возможность поездки в один из монастырей, в котором старец Власий принимает больных.
– Знаешь, Лис, я слышала, что он даже самым безнадежным помогает…
А потом вдруг умер старый Вася. Кот заболел, что называется, «на ровном месте», без какой-то видимой причины. Он перестал есть, только много пил. Алиса отвезла Васю в ветклинику, где врач не нашел у него ничего, кроме глубокой старости. Васе было тринадцать лет, но это ли возраст для кота?! Говорят, они и до двадцати двух могут прожить.
Васю начали пользовать по полной программе: капельницы, уколы, таблетки и микстуры, но ему было все хуже и хуже, и когда ночью Алиса вызвала врача, он не мог ее ничем утешить.
– Сердце, – только и сказал доктор, послушав кота и посмотрев его язык.
– Что делать? – в растерянности спросила Алиса.
– Ждать. Или усыплять.
– Не надо усыплять, Лисочка! – Алла Михайловна торчала в дверном проеме, в ночной рубашке с завязочками у шеи, как привидение. – Не надо. Пусть Васенька сам…
Она всхлипнула, покачнулась, и ушла в кухню, где гремела пузырьками и шумела кипящим чайником.
«Надо же, я и не думала, что мама к Васе так тепло относится…» – машинально подумала Алиса, провожая доктора на выход.
К утру Васи не стало. Алиса завернула его в старенькое пестрое покрывало и увезла в лес. Нашла место на обрыве прямо на берегу залива, где в песке легко выкопала ямку.
«Вот и все, Васька, с тобой закончилась большая часть