Я вошел в помещение с гробом в 09.45.
Я ожидал, что гроб будет закрытым, но то, что он оказался закрытым, как бы изолируя прокаженного или умершего от эпидемии чумы, все же действует, шокирует. Такой себе гладкий саркофаг. Я положил на гроб красные гвоздики и, постояв несколько минут, сместился, подошел к матери Александра, сидевшей неподалеку в черном одеянии. Я сказал простые слова, которые в такие моменты только и следует говорить. Добавив, что следует требовать от российских властей расследования «убийства по-голландски», и отошел.
В таких случаях давать интервью собравшимся СМИ, по-моему, аморально. Ну нехорошо. Не место и не время.
Поэтому я пробормотал, что не место и не время, какому-то количеству желающих получить интервью.
И стал в зале.
И простоял недвижимо до ровно 12.00, когда распорядитель печальной церемонии, доверенное лицо матери Долматова Дмитрий Нечаев объявил, что гражданская панихида окончена и желающие присутствовать на похоронах могут пройти в ожидающие у Центра имени Сахарова автобусы.
Я вышел, сел в «Волгу», и поехали мы за черным катафалком.
Дальнейшее вы знаете.
Заснеженное, величественное, без преувеличения, русское кладбище не в Москве.
Потом мы пошли, возвращаясь к «Волге».
Как только я включил телефон, мне позвонили несколько десятков журналистов, и вопрос, который был задан, не был вопросом о гражданской панихиде либо похоронах на кладбище.
Меня просили прокомментировать заявление Сергея Удальцова о том, что его якобы избили у Центра имени Сахарова лимоновцы.
Я отвечал, что эпизода, о котором они говорят, не видел.
И так оно и было.
Поскольку я 2 часа и 15 минут провел в помещении у гроба, не покидая помещения ни на минуту. Я, да, наблюдал, что около 11 часов дня в помещение вошел Сергей Удальцов в сопровождении пяти или шести человек. Он возложил цветы к гробу Александра Долматова, постоял еще минут пять и удалился. Он имеет право возложить цветы и удалиться. Любой имеет такое же право.
После десятого, что ли, звонка журналистов я поинтересовался у находившихся со мной в «Волге» товарищей: что имело место?
Мне рассказали следующее, и я этим рассказанным мне делюсь с читателями.
Оказывается, Сергей Удальцов вышел и начал давать интервью журналистам. Десять минут дает интервью, двадцать, двадцать пять, разглагольствуя на все возможные темы. Ясно, что наш погибший Саша – для него возможность бесплатного пиара. Для пиара он и явился.
Нацболы не посчитали, что он имеет право пиариться на таком трагическом и печальном мероприятии. Нацболы несколько раз прошли мимо Удальцова и сказали ему: «Сергей, ты уходил, так уходи! Здесь не место и не время!»
Удальцов не внял этим справедливым