В старой части города туристы с трудом карабкались по узеньким тропкам вверх, к Цитадели, оскальзываясь на мокрых камнях, шурша купленными на память красными плащами-пончо – они были изготовлены из полиэтилена и покроем походили на монашеские сутаны. Были здесь обычные туристы, которые уже поставили галочки напротив названия «Цитадель» в своих списках мировых достопримечательностей, но были и те, кого привела сюда старинная традиция, – паломники, принесшие к этим стенам свои молитвы и скромные дары в обмен на очищение души и умиротворение мыслей. На прошлой неделе приток туристов значительно возрос по сравнению с обычным. Людей привлекли недавние события в Цитадели и последовавший за ними целый ряд необычных природных явлений: земля содрогалась в тех странах, где никогда не бывало землетрясений, приливные волны обрушивались на берега, не имевшие никаких защитных сооружений, погода в разных краях менялась вопреки всем прогнозам метеорологов и вопреки времени года – вот как этот сильный ледяной дождь, который пошел в конце теплой турецкой весны.
Люди карабкались и карабкались по скользким камням, поднимаясь к самым тучам, но там их взгляд встречал не внушающие благоговейный трепет бастионы Цитадели, а всего лишь неясные силуэты других растерянных туристов, которые, разинув рты, всматривались сквозь туман туда, где должна была возвышаться гора.
Блуждая в пелене тумана, они пробирались мимо усыпанного увянувшими цветами места, где разбился монах, и замирали у низкой стены с широкой насыпью за ней – здесь начинались укрепления Цитадели, здесь завершался путь паломников.
За оградой колыхалась под ветром и дождем высокая трава – там, где когда-то текла вода, – а еще дальше неясно виднелась чуть выступающая из тумана, подобная черному как ночь бастиону нижняя часть горы. Ее громада вселяла страх и вызывала ассоциации с огромным кораблем у туманного берега, нависающего над утлой лодчонкой. Большинство туристов, спотыкаясь в светящемся изнутри тумане, поспешило прочь отсюда, чтобы укрыться от дождя и сырости в сувенирных лавках и выстроившихся вдоль дальнего края набережной кафе. Но самые терпеливые остались стоять у низкой стены, вознося принесенные с собой из дальних краев молитвы. Они молились за католическую церковь, за эту покрытую тьмой гору и за обитавших в ее недрах от начала времен молчальников.
А внутри Цитадели царила полная тишина.
Никто не ходил по туннелям, не вел никаких работ. Не было никого ни в кухне, ни в саду, который цвел в кратере, в самом сердце горы. Горки камней и штабеля деревянных подпорок были брошены там, где еще недавно кипела работа по ремонту туннелей, – нигде