43-я зона. Владимир Томашов

живущий здесь, – не удержался я.

      – Чего?!

      Но это нормально. Странное поведение и эти…опять начались. Эти глюки. Сизые лица летают в пространстве, зеленые круги, мертвые птицы. Я закрыл глаза и поморщился. Эти глюки ужасная штука, они сводят с ума, нагоняют жути до пота. Науменко что-то кричит мне на ухо, какую-то чушь, мне плевать, поскорее бы дали свет.

      Нас было четверо, там под аптекой. Лина послушалась моего совета и не открывала глаз, а те двое… я не знаю, что с ними стало, помню лишь их сдавленный ночью вопль. Оба они убежали, исчезли. Эта тьма рождает действительно страшные видения. Страх вместе с ними летает в воздухе, воняет безумством.

      Нет, воняет гарью.

      – Эй, уберите это от меня подальше, – я отодвинул его факел в сторону.

      Землетрясение почти остыло.

      – Похоже, трясучка кончается, – заорал он мне на ухо.

      Я опять вспомнил жаркий шепот Лины.

      Резко он вывел огонь вперед, потом влево. Прокричал что-то похожее на: «А черт!» и зажмурился. Наверное, и ему явились призраки, но он не разомкнет очей своих без нужды, никто здесь не разомкнет, потому что живы, а живы, потому что справились в прошлый раз и знают что делать. Лучше закрыть глаза и переждать. Прочитать молитву, какую знаете и твердить себе, что это лишь кажется, только и всего.

      Но еще есть запахи. Они врываются в ноздри совершенно разным букетом и почти всегда зловонным, а не дышать, знаете ли, проблемка. Хорошо, что хоть звук отсутствует, а то если бы к болотному чаду и корявой уродливой роже прилагался истерический зловещий хохот, то навряд ли получилось бы спастись. От паники не убежать и не скрыться.