– Женщина, у нас нет компьютеров с базой данных, чтобы все сошлось в секунду. Старенькая радиосвязь со статическими помехами, по которой нужно поломать язык и посадить голос, перечисляя тысячи фамилий. Сорок три зоны, помните? Терпение господа, терпение.
– Товарищ сержант, а кто-нибудь уже пробовал покидать зону?
– Так, все! – взревел Плетнев. – Прекратите балаган! Как только станет что-нибудь известно – я вам сообщу, а сейчас за работу. Нам нужны овощи.
Бывшая гардеробная теперь служила складом для рабочего инвентаря. Все здесь теперь стало складом. Здесь хранятся грабли и цапки, там оружие, там еда, вода, лекарства, одежда и всякий хлам, а в палатах, где когда-то лежали пациенты, теперь хранится основное имущество этой богадельни – мы.
– Получайте инструменты ребята и вперед за мной. – Сказал Плетнев и подумал: «Боже, ну и сброд».
– Серега! – крикнул белобрысый высокий сержант и махнул рукой, чтобы тот подошел.
Плетнев подождал пока все, получив лопаты и семена, отойдут в сторонку, и подошел к окну.
– Серега, лук пропал, – сказал белобрысый. – Сгнил напрочь, одна слизь осталась, – и протянул ему пластмассовое ведро полное золотой шелухи и ужасной вони.
– Господин Плетнев, – сзади стояла бабушка-огурец. – А огурчики еще рановато сажать, они всходят быстро, – сказала она, как бы извиняясь.
– Вы семена получили?
– Да, да, вот, – она протянула ему бумажную упаковку.
В стороне стоял пенсионер-картошка и голодными глазами смотрел на маленькие поморщенные клубни. Если все уродит – это будет счастье.
– Идите на улицу и ждите меня там, – сказал он и снова повернулся к Науменко. Тот заполнял журнал.
– На втором этаже уже появились бунтари, похоже скоро появятся первые птицы. – Начал он.
– Из 20-ой уже выходили.
– Иди ты!? – Науменко отложил журнал.
– Да, – сказал Плетнев. – Только не гражданка. Наши выходили.
– Вот молодцы! И что?!
– Жизни нет. Разруха полная, как после войны. Повсюду трупы.
Надежда в глазах Науменко померкла. Его лицо вытянулось еще больше. Он молча ждал продолжения.
– Это все, – сказал Плетнев. – Далеко они не ходили.
– Откуда знаешь?
– Раджабов сказал. Так что пусть эти грёбаные бунтари катятся ко всем чертям.
– Ну, так мы всех потерять можем.
– Остальным надо дать, что им нужно.
– Это что же?
– Фамилии, – сказал Плетнев.
2
Густая, кромешная тьма. Слегка волнуется огонек затертой «зиппо», но он не освещает и метра. Если вытянуть руку вперед, то будет видно лишь костяшки кулака, а вот пятерня с обкусанными ногтями уже растворяется во мраке. Спокойно, ты ведь пережил это однажды, справишься и на сей раз. Главное успокоиться, унять бешеное сердцебиение. Сейчас нужно осторожно, очень медленно, чтобы ни на что не наткнуться, добраться до здания. До того как Господь выключил свет оно было