Довольный, что избавился от него, Себастьян сосредоточил свое внимание на Захире.
– Вы в порядке? – спросил он ее.
Не глядя на него, она слабо кивнула. Он думал, что увидит ее плачущей в нескольких шагах от себя, беспомощной, как потерявшийся котенок, который нуждается в защите. Он бы понял это и пожалел ее. Но Захира оставалась молчаливой, ее голова опущенной, а руки сильно прижаты к туловищу, в ее позе не было и намека на подавленность или страх. Вряд ли она была мяукающим котенком, нуждающимся в спасении, в тот момент она больше напоминала тигрицу, безмолвно переживающую внезапную уязвимость и планирующую следующую атаку.
А может быть, появилась странная мысль, она просчитывала, стоит или не стоит в порыве обиды набрасываться первой.
Себастьян отмахнулся от странных предчувствий и шагнул к ней. На траве у ее ног лежала ее разорванная вуаль. Когда она не попыталась поднять ее, он наклонился и сделал это сам.
– Спасибо, – сказала она, скользнув лоскутом рваного шелка по его пальцам.
Затем она подняла глаза, дав ему возможность впервые увидеть ее лицо без вуали. Если даже с частично закрытым лицом он считал ее прелестной, то ничем не скрытая красота едва не лишила его дара речи. Подобно богине, которую поцеловало восхищенное солнце, кожа Захиры светилась теплым медово-бронзовым светом, безупречная и гладкая, словно шелк, который несколько мгновений назад так благоразумно скрывал ее от голодных мужских взглядов. Высокие скулы залила краска румянца, проступившего даже сквозь ее сарацинскую смуглость, подчеркивая тонкость ее черт и мягкую округлость подбородка; ее нос был прямым и тонким, аристократичным, достойным самой королевы, но его уравновешивал пухлый чувственный изгиб ее губ. Тонкие изогнутые брови и большие серебристые глаза Захиры, видимые в разрезе вуали, очаровывали, но сейчас, когда их дополнили другие потрясающе красивые черты, их сила околдовывать потрясала.
Ее брат ошибался, думая, что на невольничьем рынке сможет получить за нее приличную сумму; он мог бы получить целое состояние.
Себастьян не осознавал, как грубо глазеет на нее, пока не встретил прямой взгляд Захиры. Почувствовала ли она его не так уж скрытый оценивающий взгляд? Возможно, она переживает, что ее могли продать в рабство или куда похуже. Эти серебристые глаза не выказывали волнения, но в их глубине Себастьян уловил отсвет нерешительности. Секунду спустя он исчез, скрытый за длинными черными ресницами. Сознательно или нет, она отступила на шаг назад.
– Абдул, – приказал Себастьян, – отведи Захиру обратно в комнату. Ей пришлось многое пережить за эти несколько часов. Думаю, она бы не отказалась от некоторого уединения, чтобы собраться с мыслями.
Слуга