В другом эпизоде, приводимом в хронике, отправившийся на соколиную охоту император Камму сочиняет во время вечернего пира стихотворение, в котором выражает недоумение по поводу того, что не слышит голоса оленя (дело происходит осенью, во время оленьего гона) и отказывается вернуться во дворец, пока не услышит звука его голоса (на самом деле рёва, но японцы деликатно обозначали его тем же глаголом – «наку», что и пение птиц, и стрекот цикад). И действительно, после оглашения стихотворения олень немедленно подает голос, и обрадованный государь велит сопровождающим слагать соответствующие стихи, а потом со спокойной душой возвращается во дворец[174].
Такая система сочинительства (пир и сочинительство на заданную тему) клонировалась и на частном уровне – в домах влиятельных сановников. Идея подношения стихов хозяину гостями и пожалования подарков хозяином, т. е. установление (подтверждение) социальной иерархии, присутствует и там. Таким образом, сочинительство в частных домах также осуществлялось в соответствии с каноном, принятым при дворе. Идеальная природа служила в этом каноне точкой отсчета, мерилом, эталоном. Изображению идеальной природы способствовало и само место проведения коллективного поэтического сборища. Очень часто это был сад, который сам по себе является моделью идеальной природы. Тогдашние поэты обладали прекрасным воображением. Находясь в Ёсино, они с легкостью представляли себе китайские пейзажи, которые никогда не видели. Частное поэтическое сочинительство служило подготовительным этапом для создания императорской антологии.
Стихи «Кокинсю» маркируют важные изменения в восприятии среды личного обитания. Реальная жизнь аристократов приобретает все более интерьерный характер, она все больше ограничивается узким пространством дворца, усадьбы, сада. Символом таких изменений становится транспорт – если раньше конное путешествие было делом обычным, то теперь ему на смену все чаще приходит повозка, запряженная волом, или же паланкин. На смену глаголам движения («Манъёсю») в «Кокинсю» все чаще приходит глагол «мацу», обозначающий процесс неподвижного ожидания в некоем фиксированном месте. Поэты ждут наступления весны, цветения в своем саду, любви… Именно в это время начинает формироваться «близорукость» японской культуры – особенность культурно обусловленного зрения, которое фокусируется на ближних объектах, но игнорирует объекты, расположенные вдали.
В «Манъёсю» содержится огромное количество топонимов, разбросанных по всей стране. Пространство «Кайфусо» абстрактно и космично. Но поэты «Кокинсю» уже не демонстрируют интереса к таким типам пространства, гораздо больше их волновало пространство столицы и собственного сада. Они воспевали по преимуществу ту природную зону, которая окружала столицу. При этом определенные места прочно связывались с определенными