И вот, когда припасы и боевой дух поредевшей армии англичан истощились до предела, появилась огромная французская армия. Шекспир оценивает ее численность в 60 000 («три раза по два десятка тысяч») солдат, хотя он явно преувеличил, чтобы приукрасить успех Генриха; французов было, скорее всего, тысяч двадцать или тридцать, не больше. Тем не менее войско Карла в четыре раза превосходило по численности изнуренных вояк Генриха.
Французские гонцы прибыли к Генриху с сообщением – совершенно никчемным – о том, что французский король Карл VI намеревается дать ему бой и «отомстить за его поведение». Но, вместо того чтобы привести в свое оправдание недавнее помилование простых смертных Арфлëра (конечно, это не аргумент для высокомерной французской знати), Генрих, в свойственной ему манере, ответил: «Пусть все будет так, как угодно Богу».
В ту ночь его люди разбили лагерь в залитом дождем поле – возможно, даже не догадываясь о том, что такие мокрые поля уже приносили англичанам удачу в соседнем Креси полувеком раньше. Со своих неуютных позиций они оглядывали простиравшийся до самого горизонта бивак французов, горящие костры. Ароматы искусно зажаренных на огне французских колбас не давали покоя бедным англичанам, измученным сырым хлебом, гнилыми фруктами и дизентерийными палочками. В глубине души Генрих и его солдаты настроились умирать.
Впервые оказавшись в Азенкуре, я не мог сдержать горькой ухмылки от попыток французов уничтожить память об их втором[46] знаменитом военном поражении. Это бросалось в глаза еще явственнее, чем в Креси. Там хотя бы действовало некое подобие музея, пусть даже втиснутое в пространство двух маленьких классов старой школы. Здесь, в Азенкуре, не было вообще ничего.
Впрочем, ничего удивительного, потому что на самом деле я попал совсем не по адресу. Дело в том, что я остановился в деревне Аженкур по дороге в Нанси на востоке Франции. А сражение, как все мы знаем из одноименного романа Бернарда Корнуэлла[47], состоялось при Азенкуре (с буквой «з»), почти в пятистах километрах в сторону, неподалеку от Кале.
И это, пожалуй, больше всего раздражает французов. Мало того что мы неправильно произносим названия мест, близ которых произошли сражения (Креси, Ватерлоо), так Азенкуру (Agincourt) досталось еще и с точки зрения орфографии.
Но Генрих, вступая в битву, вообще не знал, где находится, и поинтересовался названием местечка только после победы. (И это вполне понятно, ведь в случае поражения он был бы мертв или постарался