Я отдаю себе отчет в том, что любая книга, которая представит взвешенный исторический анализ, вызовет у французов немалое раздражение. Поэтому прошу прощения, Франция, но тысячелетняя история взаимных обид еще не окончена…»
Стефан Кларк – британский журналист и писатель, однажды приехавший в Парих и таким образом определивший свою судьбу. Его книги – гремучая смесь типично британского юмора и сугубо галльской иронии: очень реалистично, очень метафорично и очень познавательно. Этот влюбленный во Францию британец чрезвычайно забавно – и совершенно по-французски – пытается уверить себя и нас в том, что нисколько не любит свою новую родину. Но каждый раз добивается противоположного эффекта!
«Французы рассматривают историю сквозь призму триколора и обвиняют бриттов во всех неудачах, когда-либо постигших Францию. Иногда они совершенно правы, но зачастую счастливо заблуждаются, и я попытался восстановить историческую справедливость.
Я отдаю себе отчет в том, что любая книга, которая представит взвешенный исторический анализ, вызовет у французов немалое раздражение. Поэтому прошу прощения, Франция, но тысячелетняя история взаимных обид еще не окончена…»
«Это во французском характере – преувеличивать, жаловаться и все искажать, если чем-то недоволен».
«В Париже они просто таращились на меня, когда я обращался к ним по-французски. Мне так и не удалось заставить этих идиотов понять свой родной язык».
Вступление
На лекциях и в ходе бесед меня чаще всего спрашивают: почему между французами и теми, кто имеет наглость считать английский родным языком, сложились отношения, очень напоминающие любовь, от которой до ненависти один шаг?
С любовью все понятно: что бы ни говорили на публике, мы находим друг друга невероятно сексуальными. С ненавистью проблем куда больше. Для начала хочу пояснить: все-таки это не столько ненависть, сколько недоверие. Но откуда ему браться, тем более в наши дни, когда в западном мире все вроде бы успокоилось?
Всем хорошо известно, что это недоверие уходит корнями в нормандское завоевание Англии, Азенкур[1], Ватерлоо и прочие неприятности, но меня заинтересовало, почему оно не исчезло. В конце концов, большинство наших баталий остались в таком далеком прошлом, что они уже не могут влиять на настоящее, не так ли? Вот почему я решил покопаться в прошлом и поискать там более точный ответ.
Теперь, завершив работу над книгой, я понимаю, откуда исходит нескончаемая напряженность в наших отношениях. Дело в том, что наша история – это вовсе не история. Все происходит здесь и сейчас.
Уильям Фолкнер имел в виду американский Юг, когда заметил: «Прошлое никогда не умирает. Оно даже не проходит». То же самое можно сказать и об англичанах с французами: что бы мы ни пытались предпринять в настоящем, прошлое всегда догонит и напомнит о себе звонкой пощечиной.
Приведу самый простой пример: когда в 2003 году Франция отказалась участвовать в военной акции против Ирака, американцев обуяла исторически сложившаяся неприязнь к французам: «Какая неблагодарность, и это после того, как мы освободили их в тысяча девятьсот сорок четвертом, и всего остального!» Бритты не замедлили присоединиться к этим воплям возмущения, добавив несколько собственных шуток о любовных похождениях Наполеона. Французы между тем ничуть не раскаивались в отказе: «Этих американцев хлебом не корми, дай только вторгнуться куда-нибудь. Они ведь и Голливуд придумали только для того, чтобы вести наступление на нашу древнюю французскую культуру, – и кстати, не забывают ли они о том, что именно мы помогли им во время их революции тысяча семьсот семьдесят седьмого года?» Конечно, спор этот разгорелся вовсе не вокруг свержения средневосточного диктатора – это взрывались заложенные историей мины.
Работая над книгой, я сделал интересное открытие: наши версии одних и тех же событий предстают в диаметрально противоположных ракурсах. Французы рассматривают историю сквозь призму триколора и обвиняют во всех неудачах, когда-либо постигших Францию, бриттов и американцев (после 1800 года). Иногда французы совершенно правы – в прошлом мы причинили им немало бед, – но зачастую наивно заблуждаются, и я попытался восстановить историческую справедливость.
Я отдаю себе отчет в том, что любая книга, автор которой представит взвешенный анализ исторических событий, вызовет у французов немалое раздражение. Поэтому прошу у тебя, Франция, прощения, но тысячелетняя история взаимных обид еще не окончена…
Стефан Кларк, Париж.
Глава 1
Когда француз совсем даже не француз?
1066 год: нормандцы пересекают Ла-Манш, чтобы вдохновить англосаксов на тысячелетнюю вражду с французами
Французы очень гордятся тем, что были последними завоевателями Британских островов. Гитлер так и не смог пробраться дальше