Но в тот день, часов в пять, Боря набрался смелости и позвонил.
Вахтерша орала, как резаная, на весь лестничный проем. Орала так, что мне стало слышно на втором этаже в комнате:
– Нинка! Иди к трубе! Тебя тут на блядки вызывают!
И это в семьдесят третьем году, мне, скромной девушке из провинции, из семьи, где никто и никогда не ругался матом изначально! И на все окружающее пространство. Ужас, да и только!
Я, вся краснея и бледнея, пошла к телефону.
– Нинуля. – скромно сказал мне Борис. – Я приглашаю тебя в гости сегодня вечером часов в восемь. У меня гость в доме.
– Я в курсе. – скромно ответила я, косясь на вахтершу. – Я с ним уже побеседовала.
– Я тоже в курсе, что уже побеседовала. Он сказал, что будет извиняться.
– Таак!!! – Тут же заорала вахтерша «волчьим голосом». – После одиннадцати я дверь закрою! Имей в виду. – и выдала проходящим мимо девчонкам тираду: – Все имейте в виду! Я вам тут блядство прекращу! Ходют и ходют мужики, ходют и ходют, мало этого, в окна лезут! Вот домой приедете, там пускай в окна кто хочет, тот и лезет, а тут у меня ни-ни! – она потрясла пальцем в пространство.
В Борином доме, ещё на лестнице было слышно, что в квартире много гостей. Стоял настоящий, загульный гвалт. Даже соседские тормоза явно не работали, значит, коллектив уже «принял на грудь», раз плевать хотели на них.
Боря открыл дверь весь красный и взъерошенный. Вид у него был довольный и уже «подогретый» спиртным.
– О! Проходи! – подхватил он меня под локоть и буквально потащил в комнату, где и сообщил всем громко: – А вот и она!
Коллектив так грохнул от хохота, что я даже опешила, но поняла, только что была в подробностях озвучена наша утренняя перепалка.
Я смотрелась, и что же увидала? За столом восседала вся наша пингвиновская компания, уже порядком подвыпившая, а слева, во главе стола сидел тот, кого Боря называл Владимиром Высоцким, собственной персоной! Прямо под фотографией. Точно в той же позе, и даже в похожей рубашке, точно так же нога за ногу и в руках гитара. Как будто сошел с фото и уселся за стол. Я опешила от неожиданности.
И ведь не предупредил же, гаденыш Борька.
Все ещё дружно ржали, когда Владимир встал и подошел ко мне очень смешной, типа, элегантной походкой, чуть подвиливая задом, взял мою руку, поцеловал и со смехом сказал:
– Мадам! Смею представиться! Хам трамвайный!
Компания заржала ещё