Задержанные послушно вскинули над головой руки.
– Вы еще извинитесь за этот произвол, – пообещал чернявый.
– Вот даже как, – внимательно посмотрел на него Романцев. – Сержант, – обратился он к стоявшему рядом красноармейцу, – свяжи им руки.
– Есть, товарищ старший лейтенант! Не впервой! – Сержант подступил к брюнету и строго скомандовал: – Руки за спину! – Когда тот повиновался, ловко обмотал ему запястья веревкой, затем столь же расторопно связал белобрысого. – Ну что, попались, голубчики! Потопали! Чего стоим?
В этот же день Романцев привел Селиверстова в свой кабинет для опознания диверсантов. Посадил рядом с собой.
– Сидорчук, давай за задержанными. Произведем опознание.
– Есть, товарищ старший лейтенант, – охотно отозвался старшина и быстро вышел.
Еще через несколько минут в сопровождении часового он привел задержанных Абрамова и Неволина.
– Что скажете, товарищ Селиверстов? – обратился Романцев к инвалиду. – Они это или какие-то другие?
– Они самые! – скрипнул тот зубами. – Я этих фашистских тварей и через двадцать лет узнаю!
– Что же ты нас «фашистскими тварями» называешь, браток? – обиделся белобрысый. – Мы ведь тебя папиросами угостили.
– А только твой табачок-то на немецкой фабрике сделан!
– Вижу, что вы признали друг друга. Это хорошо. Признание будете делать? – посмотрел Романцев на диверсантов.
– Нам не в чем признаваться. Мы – бойцы Красной армии, – уверенно ответил блондин.
– Вижу, что разговор у нас пока не клеится, – с некоторым сожалением произнес старший лейтенант. – Ладно, у нас будет еще время поговорить. Старшина, уведи их. А тебе спасибо, солдат, за помощь.
Оставшись один, Романцев позвонил полковнику Утехину:
– Здравия желаю, товарищ полковник! В Люберцах мы задержали двух диверсантов. Не исключено, что это те самые, которые должны были десантироваться в двадцать четвертом квадрате.
– Все возможно… Ты их разговорил? – спросил полковник.
– Пока молчат.
– Вот что, старший лейтенант, у нас нет времени, чтобы дожидаться, когда они наконец соизволят разродиться. Идет война, каждый день гибнут люди, поторопи их! Или не знаешь, как это делается? Прими самые жесткие меры, никто тебя за это ругать не станет!
– Я все понял, товарищ полковник, – живо отозвался Романцев.
– Вот и славно, жду от тебя подробного доклада.
Подняв телефон внутренней связи, Романцев спросил:
– Что там с диверсантами, Сидорчук?
– Сидят, как кроты, – весело отозвался старшина. – Каждый в своей камере.
– Собери их в одной, – распорядился старший лейтенант, – я сейчас подойду.
– Сделаю, товарищ старший лейтенант!
Поднявшись из-за стола, Тимофей быстро