– Что ж, я в вашей власти, госпожа, – развожу руками и опускаюсь на колени перед ее креслом.
В этой комнате я впервые. Уже какое-то время мы видимся с княгиней на нейтральной территории, но далеко эти встречи не заходят. То, что происходит между нами, можно охарактеризовать как смелый флирт. Жгучие взгляды, как бы случайные соприкосновения пальцев, двусмысленная игра словами, улыбки украдкой под носом у ее знакомых или родни. Но это не любовь, нет. Каждый из нас, поддерживая игру, преследует свои цели. Заигрывая со мной, Лавиния пытается исподволь выведать, имеет ли святая триединая церковь отношение к смерти единственного мужчины, который ей небезразличен. Ее супруг, князь Андреа де Пальмароза, был убит почти десять лет назад неизвестными лицами, и до сих пор его гибель окутана тайной. Княгиня думает, что от меня она узнает, приложила ли Уника руку к этой трагедии.
Мне же нужен доступ в палаццо, где я когда-то побывал ребенком и куда снова имею необходимость вернуться. Сегодня я его получу, но, скорее всего, мне придется сделать наши с Лавинией отношения более конкретными. Уклоняться долее уже просто невежливо по отношению к даме.
Я стою на коленях перед княгиней, глядя на нее снизу вверх. Думаю, это как раз то, что ей нравится. Она склоняется ближе и кончиками холеных белых пальцев отводит волосы с моего лба.
– Эту челку надо обрезать, – с улыбкой сообщает Лавиния. – Нельзя прятать такие глаза. Между прочим, вы отчаянный, Реджино. Я знала, что это так, но все же опасалась, что стража Федерико вас поймает.
– Я бы не стал рисковать вашей репутацией, – уверяю я, позволяя ей ерошить свои волосы. – Я осторожен и помню расположение комнат с тех пор, как приезжал сюда еще при жизни вашего тестя, дона Карло. Как раз тогда, когда мессир Амброзио испытывал свои новые мушкеты с магическим порохом. Я хорошо помню тот день.
– Ах, дон Карло, – вздыхает Лавиния, покачивая головой. – Сколько же вам было тогда лет?
– Пять, наверное, – улыбаюсь я.
– Ни за что не скажу, сколько лет было мне! – Лавиния игриво воздевает свои глубокие глаза к потолку.
– Это неважно, – многозначительно замечаю я.
Ее пальцы мягко скользят по моему лицу, очерчивая подбородок, потом она замечает на моей правой руке, под рукавом куртки, серебряный браслет. Широкий, покрытый чеканным узором, плотно прилегающий к коже.
– Вы никогда его не снимаете, я заметила, – Лавиния касается моего запястья. – Подарок? – застигнутый врасплох, я отвожу взгляд, и она понимающе усмехается. – От женщины?
Я невольно мрачнею, когда разговор так неожиданно касается этого предмета, и Лавиния делает неправильные выводы.
– Она разбила вам сердце. Как так можно? – ласково мурлычет она и поглаживает мою щеку. – А имя у нее есть?
– Катерина, –