– Brava, – прервав крутившуюся в голове, готовую вырваться наружу мысль, выдохнул он, продолжая смотреть на девушку.
Елене вдруг показалось, что он хотел сказать ей нечто большее, вместо сухого одобрения в произнесенном им «молодец». В каком-либо другом случае и при других обстоятельствах она бы никогда не посмела прервать собеседника. Но сейчас это было не важно, так как все слова, что имели бы место быть произнесенными, казались ей ничем по сравнению с той мощью и красотой, которую видела она вокруг себя в этом зале.
Но тут к ним подошел новоявленный жених.
– А, фотограф! Вы уже здесь! – резко произнес он на своем прекрасном английском, одним махом разорвав ту пелену оцепенения, что царила над собеседниками. Сознание Елены тут же вернуло ее к обыденности текущего вечера. Видя реакцию герцога на слова жениха, девушка поняла, что тот говорит по-английски не хуже гостя и в сердцах поблагодарила бога, что ей хоть для одного из новобрачных не пришлось исполнять роль переводчика. Она автоматически отступила на шаг назад. – Вот, разрешите представить вас: это герцог Альберто Баккальери! – с выражением произнес он, делая акцент на слове герцог. – А это наш фотограф, – возвращаясь к привычному для себя тону неприязни, добавил он, указывая на стоявшую перед герцогом Елену. – Дом у вас шикарный, герцог, – поворачиваясь спиной к Елене, продолжал жених. – А апперетив просто превосходный! Одни устрицы в белом вине чего стоят! – он закатил глаза в подтверждении великолепного вкуса вышеупомянутых устриц. – Елена, вы бы пошли тоже перекусили что-нибудь, – оглядываясь на фотографа, он кивнул головой в сторону стола.
В подтверждение его слов, подошедшая Моника, взяв за руку девушку, тихонько отвела ее в сторону.
– Ты что это замерла перед герцогом как вкопанная? – выпалила она. – Бери невесту и бегом в сад, пока совсем не стемнело.
Елена вдруг вспомнила, зачем она здесь, и направилась к накрытому в другом конце зала столу, где наливая себе очередной бокал вина, стояла невеста в окружении своей родни. Одетая в нежно бирюзовую тунику с витой повязкой на голове, словно у мифических персонажей из древнегреческих легенд, она, слегка облокотившись о край стола, о чем-то громко дискутировала со стоявшим рядом с ней папашей, облаченным в темно-бордовый бархатный костюм придворного вельможи времен шестнадцатого столетия.
Сделав несколько снимков в саду под роскошными, усыпанными цветами магнолиями, в увитой зеленью беседке и на расставленных там резных скамеечках, Елена вместе с невестой и ее родней вернулась в зал. Все оставшееся время, проведенное в замке, девушка очень нервничала. Ее ни на минуту не покидало чувство, что за ней наблюдают. Находясь в саду, она мельком взглянула на одно из верхних окон дома, в котором, как ей показалось, она увидела незнакомое лицо женщины.