Говорю, что я просто упал, споткнулся я об кровать,
Не ходил в школу – ну, потому что проспал,
Зная, что, наверное, руку снова поднимет мать,
Что я ложь во спасение раз в сотый сказал.
Что мне только двенадцать, кажется – все семнадцать,
Кажется, я их старше и оттого молчу.
Я разучился плакать и научился сдаваться,
Обходить каждый раз поход ко врачу.
Я научился верить, что когда-нибудь все пройдет,
Что я не буду один на всем этом белом свете…
Кажется, я узнал, как в груди рождается лед.
Как ломаются из-за взрослых дети.
Не выдержишь
Бескрылые часто метят в тех, что лишь изредка по земле.
Мальчик, я не в ответе, за все, что уготовано мне.
Я и сама не знаю, в какой поворот за углом впишусь,
Пройду я либо по краю, либо и так удержусь.
Мальчик, мой хороший, ты же милый, не знаешь бед,
Что давят годами из прошлого, что смеются тебе же вслед,
Что выходишь на улицу, думая, может, шепча под нос:
«Сегодня паршиво курится. Наверное, что-то сбылось».
Мальчик, светленький луч, бесконечный герой из сказки,
Ты же смешон, везуч, ты же не носишь маски,
Ну зачем тебе сломанная, измученная к ранним годам?
Я ломала закрытые двери ломом, шепча: «Никому не отдам».
Я подошвы стерла, как мне только стукнуло двадцать,
Простывала, горло, не могла нормально смеяться,
Не могла дышать, падала наземь в боли,
Мальчик, послушай же, не спеша, я не буду с тобою.
Я не буду той девочкой, что ты ждешь —
Милая, тихая, я же та, которую не заткнешь,
Которую стыдно показать дома родителям, вроде:
«Мам, это невеста, знакомься —папа, дед, дядя Володя..».
Я не та, которая будет обрывать телефон, дожидаясь,
Которая шепчет себе, мол, вот-вот сломаюсь,
Нет, я курю только крепче и чаще хочу ко врачу,
Но никому никогда в спину уже не шепчу.
Я не зову на ночь, не пью вин и прочего бреда,
У меня нет подоконника и к нему милого пледа,
Мальчик, хороший, я в спине ношу сто один нож.
Ты не выдержишь. Слышишь? Не разберешь.
Живи
«Он мне нож в спину, а я думаю: „Хоть бы рукава себе кровью не испачкал“»
Живи, слышишь? Живи, несмотря на людские толки,
На предчувствие смерти, что ночью приходит в дом,
Живи, умоляю, так, как ты сможешь долго,
И засыпай только обычным сном.
Живи, родной, живи, несмотря на ножевые в спину,
Я все твои раны к утру укрою собой,
Как пела Арбенина: «Я не сдам, я не сгину»,
Слышишь? Я до конца с тобой.
Слышишь? Это сердце не сможет без тебя петь.
Да что там петь! Оно разучится биться.
Я без тебя не смогу ни дотлеть,