– Это не я, – пробормотал Вадим. – Вы меня с кем-то путаете.
– А потом, когда луна скроется за горизонтом, они, видите ли, ничего не помнят.
– Катя сама ушла... Ничего мы у нее не откусывали...
– Только трахали?
– Д... да.
– Алексей! Пиши!
И, не задерживаясь больше на кухне, капитан решительными шагами вошел в комнату, где допрашивали Бориса. Этот держался крепче хныкающего Вадима, сидел насупившись, на милиционеров поглядывал настороженно, но без боязни.
– Так, – произнес капитан, подходя. – Один уже дал показания. Признался во всем и протокол подписал. А ты?
– А что я? – усмехнулся Борис. Его тяжелая налитая фигура, взгляд исподлобья, мощная выстриженная шея, выпирающий живот создавали впечатление непокорности.
– Ты признаешься?
– В чем?
– В изнасиловании. – Капитан, отвечая на вопросы Бориса, начинал терять терпение.
– Не понимаю, о чем вы говорите...
В ответ капитан, не раздумывая, со всего размаха влепил такой мощный удар Борису в лицо, что того передернуло.
– Нарушаете, гражданин начальник. – Борис сплюнул кровавую жижицу на пол. – Нехорошо.
– А что хорошо?
– Всегда можно договориться по-человечески.
– Так, – протянул капитан. – Что же тебе мешает договариваться с людьми по-человечески?
– Ничто, в общем, не мешает...
– И ты показал, как это делается на практике, да?
– Ну, зачем так, капитан...
– Ха! – крякнул Кошаев. – Новые русские! Молодые, хваткие, решительные... Надежда и опора страны!
– А почему бы и нет? – спросил Борис. И в ответ получил еще один удар.
– Красномордый все на этого валит, – пояснил капитан милиционеру, который стоял радом. – Он у них организатор, вдохновитель и главная ударная сексуальная сила. Вон хряк какой! Брюхо нажрал... составляй протокол. Я вижу, он и в самом деле тянет на главаря.
– Ничего не буду говорить и ничего не подпишу, – сказал Борис.
– Совсем ничего не скажешь? – улыбнулся капитан.
– Совсем.
– И не подпишешь?
– Ничего, – Борис зло глянул на капитана.
– Очень хорошо, – неожиданно согласился Кошаев. – Можешь оставить его в покое. Не надо ничего спрашивать. Никаких вопросов, никаких протоколов. Сунем на сутки в камеру к уголовникам, но им надо сказать, что, дескать, насильник, девочку изуродовал... Они его всю ночь трахать будут во все дырки, которые только смогут обнаружить. Я смотрю, жопа у него прямо бабья... Для уголовничков будет просто подарком, а наутро его передадут в соседнюю камеру, выменяют за пару бутылок водки...
– Вы что это, серьезно? – побледнел Борис.
– И главное – по закону, – с улыбкой ответил капитан, – и по справедливости. Ты должен знать, что чувствовала девочка, когда удовольствие получал. Все, с этим ясно. Пойду посмотрю, как там долговязый вертится на крючке у правосудия.
– Товарищ капитан, – жалобно