– А! Эта старая история… Но какой же должна быть месть!
– Случайностью, чудом… я встретил сегодня на улице… простую девушку… бедную. Она стояла, погружённая в какую-то грусть, с заломанными руками. Я чуть не встал на колени перед ней на улице… Была чудесна, и так, так на вашу княжескую светлость похожа… Может, её красота не имела того блеска, каким вы тогда сияли, но черты!.. Те же самые! Выражение… я остолбенел!
Княгиня с какой-то тревогой живо обернулась к нему, напрасно пытаясь скрыть волнение. Может, она не очень была рада этому сравнению с какой-то уличной красоткой. Лёгкий румянец как облачко проскользнул по её лицу… будто бы луч заходящего солнца на стене.
– Простая девушка? – спросила она. – В каком возрасте?
– Быть может, около двадцати, – сказал Баччиарелли.
– О! И, конечно, вы за ней погнались! – воскликнула воеводина.
– Признаюсь в этой провинности, но, честно говоря, в интересе искусства она захватила меня.
– Ну? И что же оказалось?
– Что она бедная сирота, по-видимому, без отца и матери; несчастная, бедная, честная, но гордая и недоступная… Нет вероятности, чтобы хотела послужить моделью…
– Может, вы были любопытны и узнали имя этой красотки? – спросила княгиня равнодушно.
– А как же! Имя имеет красивое, как личико: Хелена…
Баччиарелли выговорил эти последние слова, опустив голову, пытаясь припомнить себе имя, и не заметил, что княгиня побледнела, закусила губы, схватила флакончик с лавандовой водой и не скоро потом успокоилась и восстановила обычное своё равнодушие.
– А! Как тут жарко! – сказала она.
– В самом деле душно, – отвечал Баччиарелли.
Была снова минутка молчания.
– И где же эта ваша красотка скрывается? – спросила неохотно воеводина.
– В очень бедном углу, на Белянской улице, в доме Попроньского, на третьем этаже сзади… Говорят, что они в страшной нужде… а что хуже…
– Что хуже? – подхватила с любопытством княгиня.
Баччиарелли нагнулся к уху.
– В этом доме живёт та славная Бетина, которую тогда выкрал племянник князя воеводы… сегодняшний пан подчаший… это опасное для молодой красотки соседство.
Княгиня ничего не отвечала.
– Она в действительности так красива? – спросила она позже, как бы из вежливости, для поддержания разговора.
– Я вовсе не преувеличиваю, чудесная красота и самое лучшее доказательство, когда с вашей княжеской светлостью я мог и смел её сравнить…
Воеводина ударила его веером по руке.
– Старый льстец, не плети же, прошу…
– Выглядит так гордо, величественно, серьёзно, имеет в себе что-то такое благородное, что само противоречие одежды с физиономией делает её интересной.
Воеводина, казалось, слушает уже менее внимательно, Баччиарелли остановился, поклонился и медленно ушёл; а вскоре потом и княгиня поднялась с канапе и потихоньку выскользнула.
Вечером