Из того же корня произрастает стойкая неприязнь, в некоторых случаях доходящая до ненависти, которая иногда передается из поколения в поколение. Помнится, мисс Бронте однажды рассказывала мне, что в Хауорте имела хождение следующая поговорка: «Держи камень в кармане семь лет, переверни его и держи еще семь лет, чтобы ты всегда сумел достойно встретить врага».
Уроженцы Вест-Райдинга подобны рызыскивающим клад ищейкам, которых пустили на поиски клада. Мисс Бронте поведала моему мужу забавный эпизод, красноречиво демонстрирующий эту неукротимую страсть к обогащению. Один знакомый ей мелкий предприниматель активно занимался местными спекуляциями, которые всегда заканчивались удачно и сделали его весьма состоятельным человеком. Ему уже перевалило за средний возраст, когда ему вздумалось застраховать свою жизнь. Едва он оформил свой полис, как тяжело заболел, и всего лишь через несколько дней смертельный исход оказался неминуем. Доктор нерешительно сообщил ему о его безнадежном состоянии. «Черт побери! – вскричал он с прежним напором. – Мне удастся перехитрить страховую компанию! Я всегда был везучим!»
Это стойкие и хитрые люди, преданные и упорные в достижении достойной цели, беспощадны в выявлении злого умысла чужаков. Им не свойственно предаваться эмоциям, их не просто превратить в друзей или врагов, но стоит им кого-либо полюбить или возненавидеть, их трудно переубедить. Духовная и физическая мощь этого племени проявляется одинаково в добре и зле.
Прядильно-ткацкие мануфактуры появились в этом регионе при Эдварде III. По преданию, в Вест-Райдинге поселилась колония фламандцев, которые научили местных жителей обрабатывать шерсть. То, что следствием стало сочетание земледельческого и мануфактурного труда, преобладавшее до недавнего времени, звучит довольно идиллически сегодня, по прошествии долгих лет, когда сохранились лишь мифические представления, а подробности забыты или же вспоминаются лишь исследователями, изучающими несколько отдаленных районов Англии, где до сих пор чтут традиции. С точки зрения сегодняшних представлений, весьма поэтичной выглядит картинка, рисующая хозяйку и ее горничных, сидящих за массивными прялками, в то время как хозяин занят пахотой или же пасет скот на пурпурных пустошах. Но когда такую жизнь ведут и по сей день и мы слышим о ней из уст современников, всплывают грубые подробности – неотесанность крестьян в сочетании с предприимчивостью торговцев, распущенность и свирепое беззаконие, – все это весьма омрачает картину пасторальной невинности и простоты. Все же, так как исключительные и преувеличенные черты любой эпохи оставляют наиболее живые воспоминания, было бы неверно и, с моей точки зрения, безответственно заключить, что те или иные формы общественного устройства и образа жизни не были наиболее подходящими для того периода, в котором они преобладали, хотя спровоцированные ими злоупотребления