Он внезапно резко дернул ящик стола и выхватил оттуда никелированный девятимиллиметровый револьвер «Таурус» с глушителем. Направил оружие на меня и – не успел я даже пикнуть – нажал на курок.
Сказочники
Английская осень… Собственно, осень здесь круглый год, и совершенно точно, что именно в этой стране и расположена ее штаб-квартира. Британский Остров формой напоминает закутанную в шелка женщину, чьи одежды немилосердно треплет ветер, и лишь чудо портновского искусства позволяет этой леди не утратить чувства собственного достоинства, представ вдруг перед всем миром в своем бледном неглиже. Отсюда, с Острова, осень наступает по всей Земле. Но тот, кто по-настоящему влюблен в это время года, лишь здесь, на Острове, может насладиться истинными осенними прелестями. Всякая прочая пора дождей и туманов – лишь копия с английского оригинала, а потому опасна для здоровья и многими нелюбима.
Осень в Лондоне особенно прекрасна, город в ней – словно чистой воды бриллиант в оправе из розового золота. Серый камень Тауэра хочется прижать к сердцу и гладить его, словно теплого, домашнего, никуда не спешащего кота. А выкурить сигарету, прогуливаясь по набережной и рассматривая подсвеченный желтым пламенем Карандаш-с-часами?[5] А потом выщелкнуть окурок и смотреть, как он, словно удаляющийся ночной поезд, бесконечно долго летит по воздуху и наконец растворяется в черной воде Темзы? И мелькнет шальным бесом мысль: «Все слишком геометрично и правильно. Жаркой, голодной крови сюда, авантюры, великих и безумных замыслов». И тут же одернешь себя: «Да ведь это и так чертовски прекрасно! Не изменить ничего, совсем как в истинной гармонии». Но, пожалуй, самой важной частью ритуала поклонения осенним дарам является прогулка в Гайд-парке: ничто ее не заменит.
Двое мужчин возраста, который принято называть «чуть за сорок», вполне очевидно принадлежали к тому разряду истинных поклонников Королевы листопада, для которых прогулка в парке есть не что иное, как традиция, которую принято соблюдать. Опытный наблюдатель без труда определил бы в них иноземцев, но не туристов, которые приехали в Лондон по своим поверхностным надобностям вроде фотографирования с полицейским из охраны Букингемского дворца или безумных ночных попоек в Сохо. Видно было, что город этот был для перешагнувших сорокалетний рубеж собеседников пусть и новым, но все же постоянным местом их проживания. Местом, к которому они вполне успели привыкнуть, и даже настолько, чтобы сделать Гайд-парк местом своих встреч и бесед, происходящих раз в неделю, как правило, по вторникам между двумя и четырьмя часами дня.
По сложившейся уже традиции они встречались в самом центре, на площадке внутри треугольника, образуемого Ринг-роад, Эксибишен-роад и Серпантином, заходя на территорию парка с двух противоположных сторон. Внутрь парка их автомобили никогда не въезжали. До места встречи каждого сопровождали двое молчаливых спутников, чьи крепкие затылки, широкие плечи и подвижные головы не оставляли сомнений в их профессии хранителей