возможности выехал в Великобританию, осуществив тем самым свою заветную мечту:
послать подальше «совок» и свалить – все окружающие считали это величайшим благом, и моя поездка туда к нему преподносилась, по меньшей мере, как возвращение «белого» человека в лоно цивилизации. Нет смысла сейчас лукавить, именно так я рассматривала тогда всю эту эпопею и сама. Не рада была только моя престарелая тетушка Мария, к которой я приехала в 1994 году в Севастополь – привезла маленького сына
«на смотрины». Незадолго до моего отъезда она укоризненным тихим голосом сказала:
«Разве можно нам уезжать из России?» Пережив угон в Германию вместе со всей семьей моего отца, вернувшись на пепелище родной деревни, она никогда не произнесла ни одного слова о тех мытарствах, которые они после этого пережили в СССР, как и собственно моя бабушка не проронила передо мной ни одной слезинки о потерянных во время революции 1917 года благополучной жизни и имуществе. Я слышала критику в адрес власти от кого угодно: московской интеллигенции на кухне, от рабочего класса в заводском цехе (целых 3 месяца проработала на заводе после школы, когда не поступила в институт), от безликих попутчиков в вагонах поездов (прокаталась все 90-е, мотаясь с Урала за границу – через Москву). В доме моих родителей и в семьях их родителей
никогда не критиковали власть. Навсегда запомнила слова, которыми напутствовал меня мой отец в 1982 году, когда я уезжала поступать в МГУ на филологический факультет. Он сказал дословно следующее:
«Запомни, если кто-то начнет с тобой заговаривать о партии или «первых» лицах в критическом тоне, разговор не поддерживай и сразу уходи: это работник КГБ. Это их профессия – нас проверять на вшивость. Не попадись на эту удочку». И здесь он мне поведал историю о том, как будучи моложе, разговорившись «под рюмку водки» с попутчиком в поезде и развязав излишне язык «с подачи» самого этого попутчика, он получил от него хороший урок, тот сказал ему буквально следующее:
«Уж вам-то жаловаться…». Меня немного озадачили тогда слова отца: во-первых, меня абсолютно не интересовала политика; во-вторых, я тащила с собой чемодан книг по литературе и собиралась готовиться к экзаменам круглосуточно; ну и в-третьих, я не совсем поняла, какие уж такие были у моей семьи преференции (мы жили очень скромно – родители были обычными служащими-инженерами), о которых упомянул папин попутчик
«в штатском». Принадлежа к многочисленной и очень разной
семейке Адамс (так ее часто шутливо называют во всем мире) – кто-то предпочитает нас считать потомками семьи
Ангелов (особенно известной из истории Византийской империи, и так же широко представленной в Библии), кто-то –
ведьмами и вампирами – в общем, вариантов именований много, по разумению и образовательному уровню именующих; мы живем в
разных уголках планеты, каждый по-своему выстраивая отношения с местными «аборигенами». Пресловутая «охота на ведьм» имела место в самые разные периоды истории, во всех
