Де-Беер возмужал за этот период физически. Его ни разу не ранило ни пулей, ни шрапнелью, ни осколком гранаты, к которой он чувствовал особую антипатию. Ему это казалось изумительным, и время от времени, особенно после хорошего, укрепляющего сна, он с радостью ощупывал свои руки и ноги. Но в сущности над Де-Беером исполнялся только неотвратимый закон статистики. В каждой войне бывает известное количество солдат, которые остаются неискалеченными, не получают даже царапины. Де-Беер принадлежал, очевидно, к их числу.
Первые восемь дней на Изере были сравнительно легким временем, особенно если сравнить их с последними четырьмя днями. Артиллерия удерживала немцев на расстоянии нескольких километров, не подпуская их к реке. Немцы дожидались более тяжелых орудий для открытия наступления. Бельгийские войска копали траншеи и устраивались в них. Де-Беер выработал свой собственный способ рытья индивидуальных траншей и этому способу придавал большое значение. Шли дожди, почва размягчалась, и солдаты все больше погружались в грязь.
На третий день стоянки на Изере Де-Беер возвращался вечером с работ на траншее в свою «квартиру» потный, весь в грязи, с киркой и заступом на плече, с мешком за спиною. У входа в траншею второй линии кто-то остановил его.
– Вы Де-Беер?
Студент не сразу рассмотрел сквозь грязные стекла очков, кто перед ним.
– Да, я… я, mon colonel (господин полковник).
– Вы были студентом юридического факультета?
– Да, mon colonel.
– Кажется, последнего курса?
– Да, mon colonel.
– Так вот что… Завтра у нас состоится военный суд. Тринадцать обвиняемых… Вы будете защитником.
Де-Беер обомлел. Как? Защитником на военном суде? Но он никогда в жизни еще не защищал. И кроме того – тринадцать обвиняемых, он их не видал и не знает совершенно дела, а суд завтра утром…
– Это ничего, – успокоил его полковник. – У нас нет свободного офицера, а с делами познакомитесь на суде. Итак, завтра в девять часов в деревне, в помещении штаба.
– Хорошо, mon colonel.
Де-Беер, несмотря на усталость, спал тревожно в эту ночь, точно перед экзаменами. На другой день он счистил с себя, насколько мог, грязь, вымыл тщательнее обыкновенного лицо и руки, которые уже давно перестали походить на руки студента, и отправился на суд.
Все тринадцать обвиняемых оказались бельгийскими солдатами, по делам о нарушении дисциплины. Некоторым грозила смертная казнь. Де-Беер занял свое место с таким чувством, как если бы он был четырнадцатым обвиняемым. Но скоро привычная рассудительность помогла ему не только успокоиться, но и найти то место, какое он, как солдат, мог занять между обвинителями-офицерами и обвиняемыми-солдатами, чтобы не слишком затруднить себе самому положение в будущем. Докладчик излагал в течение нескольких минут сущность каждого дела, и из этого доклада Де-Беер почерпал материал для допроса немногих свидетелей и для своей защитительной