Раздался грохот копыт, крики воинов. Я повернулся и пустился наутек. Следовало бы не бежать, а идти, сжав зубы и глядя перед собой взглядом, холодным, как грудь монашки. Но так только в песнях скальдов бывает; я же мчался, раскрыв глаза шире, чем потаскуха расставляет ноги. Наверное, я тоже кричал от смеси страха и возбуждения – я был безоружен, земля дрожала от топота копыт, сердце молотом стучало в груди. Рольф с трудом удерживал датчан в строю. Они потрясали копьями и секирами и подбадривали меня улюлюканьем, надеясь, что я успею до них добежать. Пенда бросился мне навстречу. Я понял, что меня нагоняют, и припустил еще сильней. Наверное, Один-Копьеметатель, глядя на меня, хохотал так громко, что дуб в Вальхалле качался.
– На землю! – завопил Пенда, метая копье.
Я бросился в пыль, перекатился на бок и увидел, как сакс, подпрыгнув, обхватил шею всадника. Тот опрокинулся в седле, а Пенду отбросило в сторону, будто зайца, который увернулся от собачьих зубов. Синелицые скакали прямо на нас, занеся мечи и собираясь отсечь нам головы.
Я вскочил и рывком поднял Пенду на ноги, оказавшись лицом к лицу со всадниками, – они натянули поводья, кони яростно заржали.
– Сюда, Ворон! – прокричал Рольф.
Обернувшись, я увидел, что незащищенный строй датчан все же выдвинулся вперед. Хорошо еще, у них было несколько копий – хватит, чтоб ненадолго задержать всадников. Под градом дротиков мы пятились к датчанам.
– Все назад! – взревел я.
Датчане выставили перед собой редкие копья. Рольфу удалось сбить копьем дротик и спасти брюхо одному из своих.
– Быстрее! – торопил я.
Горм кричал из Гердовой Титьки, что к нам идет еще отряд синелицых; все понимали, что еще немного – и мы окажемся в ловушке.
– Если они зайдут сзади, нам конец! – сказал Туфи, ругнувшись, – стрела просвистела рядом с его лицом.
– Тогда шевелись, Туфи, сын трехногой собаки, – заорал я на него.
Всадники щетинились оружием, однако я углядел, что один из них знаком велел остальным окружить нас и ударить сзади.
– Это мы скоро будем железом на наковальне, – сплюнул Пенда сквозь зубы, сжимая рукой плечо.
Всадник, на которого он набросился, лежал в стороне со сломанной шеей.
– Кидайте копья! – завопил я. – Потом бегите к Титьке!
Никому не хотелось лишаться последнего оружия, но нам нужно было выиграть время, поэтому датчане, ругаясь, принялись метать копья во всадников.
– А теперь бегом! –