– Ох, деточка! – вымолвила Марта, и ее голос уже не казался рассерженным. Она обняла девочку и прижала к себе. – Джим был хорошим человеком, и я знаю, что ты скучаешь по нему. Но ты не должна использовать эти языческие символы, чтобы помнить о нем.
Лулу уперлась подбородком в объемистый живот Марты и посмотрела на темнокожее лицо женщины, которую знала с рождения.
– Это единственная вещь, которая у меня осталась от него, Марта. Пожалуйста, не забирай ее! Думаю, я не вынесу, если потеряю еще и это.
Взгляд Марты смягчился, и Лулу поняла, что она победила.
– И если вам будет легче, обещаю сделать крест из двух ветвей, как подобает для христианской памяти о Джиме.
Марта отпустила ее.
– Ладно. Мне кажется, что если ты это сделаешь, то все будет в порядке. Только сделай поскорее, слышишь? До того, как кто-нибудь еще увидит это дерево.
– Да, мэм, – ответила Лулу и прошла на задний двор с опущенной головой. На ее губах играла едва заметная улыбка: она радовалась, что все обошлось. Она отвернулась от Марты, не в силах скрыть свою радость, но улыбка угасла на ее губах, когда она увидела выражение лица женщины: та наблюдала за ней, прищурив глаза, плотно сжав губы и покачивая головой.
Лулу подошла к дереву и опустилась перед ним на колени, изо всех сил желая, чтобы оно все-таки обладало волшебной силой, несмотря на то, что она только что говорила Марте. Все они нуждались в волшебстве, потому что все вокруг как будто вышло из равновесия. Это как будто ты катался на чертовом колесе и застрял на самой вершине: тошнотворное ощущение, которое возникает внутри, когда знаешь, что может случиться, но не в силах остановить происходящее.
Сейчас Лулу испытывала точно такое же ощущение, и никакие молитвы в церкви не помогали избавиться от него. Но бутылочное дерево с цветными бутылками и тихим шелестом ветра внутри успокаивало ее как ничто другое и заставляло верить в немыслимые, казалось бы, вещи. Она сделает так, как обещала Марте, но не перестанет верить. Сидя на корточках, она закрыла глаза, прислушалась к зимнему ветру, поющему в бутылках, и попыталась вспомнить, как выглядел Джим, когда он улыбался.
Глава 4
Автомагистрали между штатами Индиана и Южная Каролина были проложены в 1950-х годах по распоряжению президента Эйзенхауэра как часть национальной системы обороны. Эмми знала об этом после многочасового бдения над атласами, которые она нашла в магазине своей матери. Она долго водила пальцами по паутине шоссе и проселочных дорог, проходивших через знакомые окрестности и другие места со странными названиями, такими как Энка-Виллидж и Саут-Конгари, которые как будто принадлежали к другой части света.
Спланировав каждый поворот будущей поездки, Эмми почувствовала себя в центре управления процессом, она уже не казалась себе каменным шариком для детских игр, который упал на пол и покатился в сторону наименьшего сопротивления.
Родители помогли ей загрузить