Да кто же я такой, в самом деле?
Прибежал Микал. Встал рядом с моей лежанкой на колени:
– Слушаю, сир.
– Где мое оружие? – Вот не желаю я безоружным оставаться среди таких бандитских рож.
– У вашего эскудеро*, сир.
Эскудеро? Эскудо – это щит; и еще, помню, монета такая была. Эскудеро, скорее всего, то же самое, что в Англии эсквайр*, только на Пиренеях. Щитоносец, значит. Или как нам привычнее – оруженосец*. Хотя это не совсем адекватно. Щитоносец – это не тот, кто за рыцарем таскает щит, а тот, который имеет право на щите носить свой дворянский герб, а до рыцаря не дорос.
– Как зовут эскудеро?
– Филипп, сир. Дамуазо* Филипп де Фларамбель. Он гаск* из кондадо* Фезансак. Приуготовляется к принятию сана кабальеро.
– Зови его. Вместе с моим оружием.
Убежал пацанчик куда-то влево от костров, смешно подбрасывая голени.
Тем временем совсем стемнело. Луна еще не взошла. Только костры ярко выделялись на поляне. И на их фоне люди казались плоскими, как бы вырезанными из фотобумаги черными фигурами. Но ходили они мало. В основном сидели вокруг костров и занимались каким-то рукоделием. Мне отсюда подробно не видно. Предусмотрительно положили меня в сторонку, чтобы никому не мешал. Усмехнулся: выражение «подальше от начальства – поближе к кухне» не в наш век родилось. А я вроде как за начальство здесь, несмотря на возраст этого тела.
Не прошло и пяти минут, как Микал привел с собой другого юношу одного с ним роста, но более узкого по фигуре. Брюнета. Кареглазого. Без растительности на лице. С волосами до плеч. В традиционном берете. Для разнообразия – без перьев.
Микал встал на колени. А вот его спутник рядом опустился только на одно колено. Но оба одинаково склонили головы. Надо отметить, что выдрессировали их неплохо тут.
– Филипп, – спросил я, – ты принес мое оружие?
– Да, сир. – Голос звонкий, прямо хоть сейчас в ансамбль Локтева забирай солистом.
Он положил рядом со мной меч и кинжал.
– Микал.
– Слушаю, сир, – откликнулся раб.
– Стало темно. Принеси факел.
– Сию минуту, сир.
Пока Микал бегал за источником света я, не вынимая из ножен, ощупал кинжал.
Через мои руки музейщика за долгие годы прошло много всяких пырятельных железок самых разных стран и народов. Не надо кивать на то, что в губернских городах все музеи, считай, краеведческие. Это вы по экспозиции судите. Напомнить вам, что в экспозиции всего три процента экспонатов? И часто не самые интересные. А я и в питерском Эрмитаже стажировался три раза именно по военным железкам. И в Музее народов Востока в Москве. А уж в фондах Исторического, что в столице на Красной площади, такое было раздолье, когда его экспозиция была полностью на несколько лет закрыта в Перестройку, какого больше, наверное, никогда не будет. И на угаре интереса Запада к Горби обломился мне по случаю целый месяц в фондах музея Клюни покопаться за счет принимающей стороны. А уж там