Но есть все равно хочется. Наконец, отыскала нетронутую часть каравая хлеба. Попробовала, вроде ничего, есть можно, когда очень хочется. Взяла высокий металлический кувшин, понюхала. Видимо, вино. Пригубила. Кислое. Но пить хочется. Придется выпить здешней кислятины. Нелли увлеклась так, что не обращает на меня никакого внимания. Я обошла стол, приглядываясь к украшению стен, хоть при тусклом освещении догорающих факелов это сделать нелегко. Да какие там украшения – голая каменная кладка. Да и столы ничем не застелены и, скорее всего, грязные!
– Хватит трескать! – раздался зычный голос.
Это какая-то дама выглядывает из-за двери, зажимая нос двумя пальчиками. Да, запах еще тот! Но, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Нелли бросается в угол и тащит какие-то две деревянные бадейки, потом начинает ловко в них сгребать все со стола. Я пытаюсь ей неумело помогать. Набрав бадейки, мы тянем их за железные дужки по коридору, а затем по лестнице вниз (хотя бы не споткнуться!). Как Нелька ухитряется при этом одной рукой держать еще и свечу? Эквилибристка!
Вытаскиваем две тяжелые бадейки на двор. На небе появилась большая полная луна, так что в ее тусклом свете можно рассмотреть странный, явно средневековый замок с башенками и острыми крышами, изломанными черными силуэтами окружающие внутренний двор. Мы тащим бадейки по двору и дальше в свинарник. Это я определила по тому, что оттуда доносится истошный свиной визг.
Свинарник представляет собой бревенчатый сарайчик (это я рассмотрела в свете луны), в котором дружно хрюкают и визжат поросята. Вонь оттуда идет неимоверная! Но я отваживаюсь заглянуть внутрь. Ничего толком не разобрать – только видно загородку, а за ней огромные черные тени. Я даже не отважилась зайти внутрь. Моя бывшая подруга ужасно ругается (и откуда она такие слова знает, хотя в нашей школе это не редкость), но я непреклонна – не пойду к свиньям. Пришлось Нельке тащить бадейки одной.
Стою у входа и с ужасом слушаю, как оглушительно визжат довольные поросята в борьбе за лучший кусок. Пришлось притащить к свинарнику из господского дома еще четыре бадейки, пока очистили столы. И я не дрогнула – в свинарник не вошла. Да пусть простит меня предательница Нелька, но это выше моих сил! Потом мы стали метлами из голых прутьев подметать пол того жуткого зала, где стоят столы. Потом мыть пол и столы, набрав воду из колодца во дворе. Причем, все – и пол, и стол – мыли из одной и той же бадьи. Гигиена!
Колодец такой темный и, видимо, глубокий. В темноте страшно просто приближаться к его зеву, едва освещенному лунным светом. Но Нелька на меня наехала по полной форме, так что пришлось побороть страх, хотя все время поджилки тряслись, пока мы боролись с большим колодезным воротом. Долго приходилось разматывать лягающую цепь, пока колодезная бадейка, окованная