– Это еще ничего не значит. Может, Художник стоял на стреме и принимал вещи, а Хорек шерудил в хате. Логично?
– И все-таки я не уверен в этом. Да и Художник, вопреки очевидным фактам все отрицает.
– А Хорек тебе все рассказывает!?
– Художник – не Хорек! Я это чувствую…
– Чувствуют, сам знаешь что, и сам знаешь где…
– Короче, – перебил его Олег. – Я решил еще покопаться в этом деле.
– Я – пас! На меня не рассчитывай! Если Володька Шестаков узнает, что я опять завис на «домушниках», он меня повесит за яйца на первом же фонаре возле отдела.
– А вот это мы сейчас проверим, – усмехнулся Олег и принялся набирать номер телефона начальника угрозыска.
– Шестаков, – донеслось из трубки.
– Привет, Володька! – Олег решил сразу же брать быка за рога. – Я хочу еще покопаться в деле Крауклиса…
– Даже не думай! Никого не получишь! – перебил Шестаков. – У меня дел – выше крыши. Каждый человек на счету. Не дам!
– Дашь! – ласково произнес Олег. – Еще как дашь! А не то, я тебя отдельными поручениями4 завалю по самое не балуй… Причем, проверять твои ответы буду не формально, как всегда, а до последней буквы. Ты же меня знаешь…
В ответ в трубке послышалось злое сопение.
– Хорошо, – в конце концов, отозвался Шестаков. – От тебя же не отвяжешься! Одно слово – Бультерьер, не зря тебя так прозвали. Ладно, дам тебе кого-нибудь на денек…
– Не кого-нибудь, а Ояра – он в деле, и не на денек, а минимум на два!
– На день!
– На два! И не торгуйся – не на базаре! Управимся за день – верну тебе твоего Ояра.
– Тьфу! – возмущенно сплюнул Шестаков и бросил трубку.
– Вот видишь, а ты, дурочка, боялась! – усмехнулся Олег, обращаясь к Ояру. – Договорился я с твоим начальством…
– А я еще посмотрю, как ты со своим договариваться будешь, – ухмыльнулся Долгоногов. – О, а вот и оно – легко на помине, – Ояр довольно улыбался, глядя на вошедшего в кабинет подполковника Баранникова – начальника следственного отдела. Он уже предвкушал «бой быков» и не ошибся.
– А что это тут происходит? – настороженно спросил Баранников. Обостренным нюхом старого «следака», он почувствовал, что Островецкий собирается выкинуть какой-то фортель.
Долгоногов, широко улыбаясь, жестом ресторанного швейцара пригласил Олега к докладу: давай, мол, излагай, а я погляжу – Баранников это тебе не Шестаков…
– Видишь ли, Федотыч, – Олег дружески-фамильярно обратился к Баранникову по прозвищу, пытаясь еще в зародыше как-то притушить неминуемую вспышку гнева. – Я понял, что надо еще покопаться в деле Крауклиса.
– Что!? – взревел тот (заводился он с полуоборота). – Я зашел к тебе поторопить с «обвиниловкой», а ты мне заявляешь, что