Мне передавали эти размышления вслух. Но слушать чье-то мнение было уже некогда!
Мы договорились с Арменом Борисовичем, что прочитаем пьесу ему или режиссеру его театра. Армена Борисовича не было в Москве. И мы со Светой Светлой (Китчатовой) пошли читать пьесу режиссеру, который ставил раньше пьесу моего мужа.
Я несла пьесу как только что рожденного ребенка – с трепетом, гордостью и радостью.
Мы сидели в кабинете Армена Борисовича, и я пыталась читать. Именно пыталась. Потому что меня сильно смущало режиссерское лицо. Оно выражало крайнюю степень сарказма, насмешки и абсолютного 100 %-ного неверия в нашу затею.
Он слушал, изредка еще и разговаривая по телефону, лицо было мучительно скорбящее. Он мучился так сильно, что я тоже стала мучиться от того, что мучаю его (я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я).
Света не знала, что делать. Она искренне поддерживала меня, но пыл мой угасал все быстрее и быстрее.
А ваш не угаснет, если вы услышите такое: «Вы серьезно хотите это ставить? У вас нет денег! Вы не найдете на это столько актеров! У вас нет звезд! Никому не интересно это играть! Лису нужно сделать разлучницей между Адамом и Евой, а Колобок должен стать наркоманом или еще какой-нибудь личностью потемнее».
Я пыталась возразить:
– Колобок же и так большой эгоист! Этого что, не хватит?
– Нет! Побольше темного нужно, а вот дьявола нужно вывести на сцену и сделать поярче как китайского дракона!
– Стоп! – перебила я. – Я не хочу, чтобы кто-то вообще играл на сцене этого дьявола. Слишком много чести! Я его хочу чуть схематически обозначить и все!
– Нет! – возмутился режиссер! – Нет! Дьявол – это должно быть самым интересным! – и что любопытно, именно эта тема оживила его скучающее лицо.
Я совсем теряла смысл всего, и дух мой сильно скорбел и плакал.
Читка пьесы закончилась. Я вышла из кабинета с ощущением полного бессилия, убитая морально и духовно.
Дома я легла в позе зародыша, как всегда раньше ложилась, когда мне было плохо и грустно, и, закрыв глаза, даже стала чуть постанывать.
Но мои страдания прервал телефонный звонок.
– Что? Наверное, лежишь в позе зародыша? – услышала я веселый голос Светы.
– Да, – не стала я скрывать. – Лежу!
– Вставай, а? Тебе Бог дал пьесу? Дал! – сама ответила она на свой вопрос. – Вот вставай теперь и думай, что с ней делать дальше, чтобы она вышла на сцену, потому что Он хочет, чтобы это было, и Он ждет! Ждет тебя! Не отлынивай!
Я немного приподнялась после этих слов и подумала: а что мне делать с той злостью, которую я начала испытывать к этому «прекрасному» режиссеру?
Так появился новый персонаж пьесы – Опытный господин Крот.
Когда наши ребята начинают спектакль, они идут