И тут к моему полному недоумению и почти священному ужасу Артем расчехлил гитару, достал ее и стал… играть.
Да-да, сначала он сыграл то, что она просила, потом то, что она попросила потом, потом то, что ему нравилось и захотелось сыграть. И только после того, как мы услышали гудок приехавшей за нами машины, он прервался, зачехлил инструмент и понес его к выходу.
Сказать, что у меня был шок, это ничего не сказать. Все это время у меня в голове шел мучительный процесс переосознания всего, что было.
Я начала понимать, что чужие установки и запреты на что-то новое были приняты мною за аксиому, а они были ложны. Я сожалела, что даже не попыталась попробовать поменять и это, и еще что-то, о чем мне сказали: «Нельзя!»
Я поверила, что НЕЛЬЗЯ никогда! Я поверила, что НИКОГДА – это навсегда. И я сожалела, что упустила время в этом вопросе.
Я была очень огорчена УПУЩЕННЫМИ ВОЗМОЖНОСТЯМИ и одновременно потрясена ВОЗМОЖНЫМИ ПЕРСПЕКТИВАМИ.
Мы спустились вниз к машине, которая должна была везти Артема домой. Он нес гитару и сумку, я несла сумку, и водитель нес сумку – вещей было много (цветные камни для поделок, сувениры, вещи, подарки).
Водитель сел за руль. Мы остались одни.
Я вспоминала всю нашу с Артемом большую маленькую жизнь за это время…
Вспомнила его необыкновенную любовь к природе, и как природа, горы и море ему помогали вдохновиться или успокоиться. Как он чувствовал все живое и оберегал это.
Вспоминала его первые живые положительные реакции на новое: переходы от непринятия и возмущения до радостного удивления и даже тихого смеха…
Вспоминала наши конфликты: когда я конфиденциально попросила инструктора по вождению попросить Артема во время разговоров посмотреть ему в глаза (хотела поменять и это), а инструктор сказал ему: «Лена просила, чтобы я попросил тебя смотреть в глаза!» И Артем очень обиделся, возмутился и, придя с вождения, сидел в углу и ничего не ел и потом долго ворчал. Я вела беседу. Объясняла…
Он мог обидеться на незапланированный заранее поход или поездку, и я подробно объясняла, что это нормально, объясняла как ребенку спокойно с примерами. Но здесь тоже нужно было найти грань – объяснить как ребенку, а относиться как к взрослому!
И он начал понимать, а когда не понимал, я напоминала наш разговор: «Помнишь, мы это разбирали? И ты сам согласился, что это нормально – вот сейчас такой как раз случай! Он поначалу обижался и злился на неожиданный приход кого-то, но постепенно начал понимать, что люди эти несли не только дискомфорт, а от каждого лично ему была польза и немалая (я все время просила людей, которые приходили, что-то подарить ему, сказать, ободрить, похвалить).
И я вспоминала его слова: «Я понял, что люди не такие плохие, как я думал».
Водитель сел за руль, мы остались одни.
И тут меня ждало еще одно потрясение и еще одно разрушение стереотипа.
Я