Лагунов вытянул губы трубочкой, словно собрался просвистеть эту самую «си», но так и не свистнул. Он подтянул перчатки и взялся за железную перекладину лестницы.
– Ну това-арищ полковник, – заканючил лейтенант Федин из штаба, приплясывая от волнения. – Ну зачем вам это? Сейчас товарищ Зерикидзе покричит в мегафон, она сама спустится.
Усатый бригадир булькнул горлом, энергично кивнул и взмахнул своей иерихонской трубой, словно хоккеист клюшкой. Этот самый Зерикидзе с первой минуты смотрел на Лагунова со смесью изумления и восторга, будто впервые приехавший в Москву провинциал – на зеркальную иглу здания ВЦСПС. Должно быть, узнал. Сам Дмитрий ему не представлялся, однако вал газетных статей о «подвиге самого молодого полковника мирного времени» схлынул совсем недавно. Сказать по правде, на фотографиях Лагунов походил скорей не на себя, а на какого-то былинного витязя с плечами в сажень и подбородком, которым только арктические льды раскалывать, но поди ж ты – кому-то и этого мимолётного сходства было достаточно.
– Отставить панику, лейтенант. Мне в любом случае не мешает проветриться.
– Тогда хоть очки наденьте! – обреченно сказал Федин.
– Надену, – пообещал Лагунов.
Перекладины гремели под ногами, ветер хлестал по шее, толкал в спину, пытался залезть под ремень и даже в голенища сапог. Верхушка фермы приближалась куда медленнее, чем ожидал Дмитрий. Зато с каждым побежденным метром всё шире распахивался горизонт, всё чётче становились величавые контуры выросшей в семи километрах к востоку Саяно-Шушенской громадины. Её пуск был запланирован к восьмидесятилетию Сталина, но Зерикидзе, обмирая от собственной смелости, сообщил, что первую очередь пустят уже в этом году. Пожалуй, к сентябрю. «Вы же встречались с Иосифом Виссарионовичем, товарищ полковник. Как думаете, не обидится?». Пришлось заверить бригадира, что вождь не из тех, кто обижается на перевыполнение плана.
Лестница закончилась решетчатой площадкой с хлипковатым на вид ограждением, сваренным из металлических полос. Когда Лагунов утвердился на площадке и помахал рукой, сигнализируя крошечным человечкам на земле, что у него всё в ажуре, снизу донесся усиленный мегафоном рев бригадира.
– Масленникова! Это к тебе пришли! Живо, живо!
Одна «нота» отделилась от остальных и заскользила в сторону Лагунова. Она двигалась по тугой жиле провода приставными шагами, но при этом стремительно и грациозно – куда там цирковым танцовщицам на канате! Дмитрий залюбовался её фантастическим бегом, а когда опомнился, Зина была уже рядом. Передвинула защитные очки на лоб, скупо улыбнулась.
– Лагунов, – констатировала она спокойно и ничуть не удивлённо. – Ты зачем здесь, Лагунов?
Он не отвечал. Смотрел на милое лицо, обветренное и загорелое, на растрескавшиеся губы, на русую прядку, выбившуюся из-под танкового