– Но ведь он не добр с вами.
– О, нет, – решительно сказала Кэт. – Он очень добр ко мне. Иногда он немного суров, но я знаю, что он желает мне добра, и не сержусь на него. Он заменил мне отца.
– Гм, – с сомнением сказал Том, а затем с замиранием сердца прибавил: – а Эзра Гердлстон вам тоже нравится?
– Нет, – решительно сказала она. – Я его терпеть не могу. Он жестокий, бессердечный человек.
– Жестокий? Надеюсь, это не значит, что он был жесток по отношению к вам?
– Нет, не со мной. Я избегаю его, насколько могу. Но знаете, что он недавно сделал? Слышу я как-то, что в саду жалобно мяукает кошка. Вот я и вышла в сад посмотреть, что случилось. Смотрю, Эзра Гердлстон высунулся из окна своей комнаты с бесшумным ружьем в руках. А в середине сада к кусту привязана несчастная кошка, и он от времени до времени постреливает в нее. Она была еще жива, но вся в ранах.
– Скотина! Что же вы сделали?
– Я отвязала кошку и отнесла к себе, но в течение ночи она умерла.
– А он что сказал?
– Он навел на меня ружье, как будто собираясь выстрелить и в меня. Когда мы встретились с ним после этого, он сказал, что научит меня не мешаться в чужие дела.
– Он так и сказал? – свирепо проговорил Том, покраснев до ушей. – Хотел бы я встретиться с ним. Я научил бы его вежливости или…
– Вас задавят, если вы будете так неосторожно шагать, – прервала его Кэт.
Молодой человек переходил через перекресток двух улиц и, не помня себя от, негодования, совсем не замечал, какой опасностью грозит ему непрерывный ряд экипажей.
Они дошли до середины улицы. Фонарный столб, стоявший тут, образовал вокруг себя маленький островок. Единственный человек, находившийся на этом островке, был полисмен. Он стоял к ним спиной и все время махал руками, как живой семафор. Несмотря на оглушительный грохот экипажей этого огромного города, здесь они были одиноки, как в пустыне.
– Вам нужен защитник, – решительно сказал Том.
– О, кузен Том, не говорите глупостей. Я и сама могу защитить себя.
– Вам нужен человек, который имел бы право заботиться о вас, – хрипло говорил Том. У него, неизвестно почему, вдруг пересохло в горле.
– Теперь вы можете пройти, сэр, – проревел констебль. Между экипажами образовался на минуту промежуток.
– Подождите, – кричал Том, хватая свою спутницу за рукав жакетки. – Мы здесь одни и можем поговорить.
– Как вы думаете, могли бы вы полюбить меня немного, если бы постарались? Я так люблю вас, Кэт, и мне было бы страшно думать, что моя любовь без взаимности.
– Путь свободен, сэр, – опять заревел конетебль.
– Не обращайте на него внимания, – сказал Том, удерживая ее на их островке. – Я хожу, как во сне, с тех пор, как встретил вас в Эдинбурге, Кэт. Я думаю, что никто еще никогда никого так не любил, как я люблю вас, но мне так трудно рассказать