– На другом языке. Но могу попробовать освоить вашу письменность. Если ты согласишься посидеть со мной, показать мне основные знаки. Какая здесь письменность? Буквенная, иероглифическая, иератическая?
– Чего?.. Так, смотри сюда. – Имрал вытащил тетрадку, сшитую, как я смог понять, из некоего подобия березы. Страницы были наполнены вязью, в которой я сперва не разглядел концов – орнамент и орнамент. Потом присмотрелся. – Заголовки пропустим. Здесь начинается текст. Видишь вот эту строчку? Здесь написано следующее: «Демон – создание нижнего мира, чье существо пропитано магией и к магии обращено».
– Погоди, у тебя есть еще один такой листок? Не очень нужный? – На протянутом мне куске коры я кончиком ножа записал предложение по-русски. Наклонился над берестяной тетрадкой. – Где тут границы слов?
Я разглядывал знаки вязи, пытаясь уловить закономерность. Сейчас, спустя время, мне уже под силу было различить, где заканчиваются пределы родного языка и начинается сфера чужого, изученного магическим способом. Чужое наречие со всей логикой образования словесных конструкций, с правилами, которые проистекают из этой логики, – со всем, чем владели уроженцы этого мира, не обремененные излишним образованием, – существовало теперь в моем сознании по своим законам и все рвалось искать аналогии в родном для меня языке. Тем лучше. Четкость и правильность произношения подправило общение с теми из местных, кто считался здесь довольно образованным.
Теперь я мог примерно представить себе, как выразил бы в письменной форме текст на этом языке, чтобы постараться выделить дополнительно, на что обратить внимание. При должном упорстве можно было разобраться и в том, чем руководствовались создатели местной письменности, – особенно сейчас, когда ее образчик лежал передо мной с «переводом». Вот они, повторяющиеся элементы. Для себя я их переписал отдельно.
– Где гласные? Ну, поющие звуки?
– Вот. – Имрал ткнул кончиком ножа. К счастью, чистого.
– А вторую строчку мне озвучишь?
– «Существуя в своем мире, они впитывают обычную и магическую пищу равно…» Хвост предложения уже уходит на третью строку. Вот здесь заканчивается.
– Еще раз повтори. – Я доцарапал до края берестяного листка. – Ясно, сейчас попробую разобраться… Эти завитки отделяют слово от слова?
– Именно так.
– А эти разграничивают предложения?
– Части предложений. Будешь внимательнее, или мне придется все тебе растолковывать по два раза?
– Буду, буду…
Я углубился в дебри чужой начертательной грамматики, а над моей головой тем временем шли обсуждения вопросов, в которых ничего не понимал, с упоминанием имен, которых не знал, и мест, представления о которых не имел. Зато потихоньку начал вырисовываться смысл следующего предложения. Теперь следовало дождаться паузы, чтоб вставить слово.
– Продолжение