Валерка до Нельки, и после нее каждое лето резвится вовсю. Уж так получалось, что я каждый год почти на все лето уезжал на юг – в Крым, где у моей семьи живут в городе Феодосии близкие родственники.
И пока я купался в водах «самого синего в мире» Черного моря, Валерка купался в волнах сексуального блаженства.
Наш районный центр – один из самых крупных в крае. Поэтому к нам приезжали на практику медицинские сестры, курсантки ПТУ и каждое лето – новые молодые специалисты. Ну, нас сейчас интересуют больше молодые специалистки.
Мой неразборчивый друг мог обихаживать любую из них – несовершеннолетнюю – и девушку старше его по возрасту, агрономшу или студенту-медсестру. Главное – чтобы объект был в юбке. И по-возможности, симпатичным.
Не все поддавались чарам молодого Дон Жуана, но обычно к моему приезду список жертв был от двух – до пяти. Всех их Валере удавалось умаслить и в постель уложить.
Меня он обязательно посвящал в подробности, и нужно сказать – только меня. Он никогда не болтал о своих победах, не компрометировал девочек. И никогда не «спал» с ними более одного раза.
Этого я не понимал, да понять и не старался. И не осуждал его за легкомысленность – кроме только за одно: мне не нравилось, если он лишал девочку невинности. Узнав об этом (а Миут каждый год забывал, что о т а к и х победах мне рассказывать не нужно!) я всякий раз злился.
– Тебе что, гад, обязательно девчонок «портить»? – орал я. – Ты, может быть, жизнь девке сломал!
– А я что, блин, виноват? – орал в ответ он. – Я же узнаю об этом, когда уже все произошло!
– Ну, так узнать надо было!
– Как, на фиг, это узнаешь? Я что, спрашивать должен? Это как можно? Вот когда сам начнешь с бабами е… ся, сам узнаешь – там в запале не до расспросов!
Ну, вот примерно, так. И каждый август!
А потом в сентябре один-два раза он обязательно прибегал ко мне с белыми глазами с очередным письмом от бывшей своей пассии. В котором она сообщала, что Валера, возможно, станет папой.
– Сочини что-нибудь, ты же умеешь! – упрашивал он меня с умоляющими глазами.
И я сочинял! И сочиняю теперь! Ведь он мой ближайший друг, куда же от него денешься.
И я писал ему черновик письма примерно такого содержания:
«Дорогая Надя (Клава, Маша, Оля)!
Письмо я получил…, и так далее.
Но думаю, нельзя нам сейчас иметь ребенка, потому что ни ты, ни я к этому не готовы.
Я – школьник, несовершеннолетний, ты – …, и тому подобное.
Думаю, нельзя допустить рождения ребенка, так как у нас еще все впереди, и все может быть в будущем. Когда мы выучимся, получим возможность зарабатывать на жизнь, получим квартиру. Вот тогда…» – и далее много еще всякой обволакивающей лабуды.
Мне было противно – но я сочинял все это.
Впрочем, думаю, что Валерку «брали на испуг» – не было никаких