По двору медленно шел мальчик со скошенными к носу глазами. Он вытянул вперед руки, как бы пытаясь нащупать что-то перед собой, уши у него шевелились, словно локаторы, которые заменяли ему зрение.
Вообще-то зрелище было жутковатое.
Старушка не могла не пожалеть «инвалида».
– Ах ты, бедненький мой, откуда же ты взялся!.. – запричитала она. – Сейчас я, подожди.
Она шустро вынесла из дома большую тарелку со свежеиспеченными пирожками и поставила на крыльцо со словами:
– Съешь пирожочек, мальчик! А я сейчас тебе компотика принесу…
Непонятно, почему она сказала о пирожках в единственном числе, потому что когда она через минуту вышла на крыльцо, тарелка была пуста, «убогий» исчез, а метрах в двадцати, на территории соседней усадьбы у колодца весело гомонила наша компания.
Мы ели пирожки, которые были такими вкусными! Как все, что удается стащить…
– Ах вы, нехристи! – Старушка грозила нам рукой. – Вот погодите!
Мы действительно все были нехристи, тогда ведь почти никого не крестили в детстве. И вели себя соответственно.
А вообще мы ежедневно все лето купались на озере в центре Боговещенки, а когда стали взрослеть – компания стала распадаться – мы с Валеркой каждый вечер ходили на Бродвей, на танцы, а наших верных вассалов на танцплощадку пока не впускали – танцы считались молодежным мероприятием, и на них пускали лишь с 16 лет.
Так что мы отдыхали по-взрослому, а наши друзья… ну, они обычно торчали за оградой танцплощадки и смотрели сквозь реденькое ограждение на нас.
И вот этим летом, по-моему, наши девочки стали нас ревновать.
Тут самое время поговорить о «женской» части нашей дружеской компании.
Валюха и Галчонок были для нас своими, мы ведь вместе росли, вместе играли, и мы с Валерой долгие годы не замечали отношения девочек к нам.
С моей легкой руки мы называли их амазонками. А они меня с Валерой, малолетние глупышками, называли «амазонами». А мы ухмылялись – и не поправляли их.
Вот сейчас я понимаю – наши девочки были ведь влюблены в нас. Знаете, как могут любить девчонки-ученицы своего молодого учителя. Они смотрят ему в рот, ловят каждое слово, стараются быть все время рядом с ним и стараются услужить во всем.
Вот для Валюши и Галочки мы и были такими учителями. Они верили нам во всем, они старались быть рядом. Они так любили нас! И вот прошедшим летом мы это почувствовали. Каждый раз, когда мы, разодевшись, шли вечером на Бродвей, они возникали как бы ниоткуда, и шагая рядом с нами, говорили:
– На танцы пойдете?
– Да! – отвечали мы.
– С Ленкой и Машкой танцевать будете?
Мы с Валерой переглядывались.
– Ну, может быть и будем… –