– Вспомни, когда ты делаешь что-то плохое, ты ведь тоже боишься признаться мне или папе, правильно?
Теперь она поняла.
– Тот человек уехал, потому что испугался, что его накажут.
Зазвонил телефон. Учительница из коллежа хотела узнать, почему Малькольм последние несколько дней отсутствовал на занятиях. Никто не позвонил ей, чтобы объяснить ситуацию. Наверное, мальчик заболел? Я на мгновение представила, как говорю этой женщине: «Ах, простите, мадам, я забыла поставить вас в известность, у Малькольма несварение желудка, но ему уже лучше, и завтра он будет на занятиях!» Мне бы так хотелось произнести именно эти слова – простые, невинные! Но я сказала ей правду. Несчастный случай, серьезная травма, кома. Водитель, который его сбил, скрылся с места происшествия. Моя собеседница на какое-то время утратила дар речи. Мне очень нравилась эта добрая энергичная женщина. Она хорошо справлялась со своей должностью смотрительницы. Дети любили ее, несмотря на строгость.
Она воскликнула:
– Боже мой, мадам, я не могу в это поверить! Невозможно! Боже, я не знаю, что сказать, я так вам сочувствую!
Она говорила долго, срывающимся от волнения голосом. Сказала, что поставит в известность одноклассников Малькольма. Что на днях позвонит, чтобы узнать, как его дела. И что я тоже всегда могу ей звонить. Что могу рассчитывать на нее, на коллеж.
Я сказала:
– Хорошо, спасибо! Да, конечно! До свидания!
Этот разговор и тронул, и расстроил меня. Мне бы не хотелось, чтобы в коллеже знали, что случилось с Малькольмом. И в то же время я понимала, что друзья моего сына должны быть в курсе, а у меня нет сил сделать это самой.
Я мало знала о друзьях Малькольма. Сейчас, во времена Интернета и мобильных телефонов, приятели наших детей перестали названивать друг другу домой по вечерам. Никаких разговоров в духе: «Здравствуйте, мадам! Позовите, пожалуйста, Малькольма! Это…» Теперь родители не имеют возможности узнать, с кем общаются их дети.
Я вспомнила мальчика, с которым раньше дружил Малькольм и которого я хорошо знала. Они были неразлучны. Этьен приходил к нам ночевать и в июле вместе с Малькольмом ездил к нам в Бургундию. Малькольм часто уходил к нему на выходные, а в августе ездил к его родственникам в Бретань. Волей обстоятельств я подружилась с матерью Этьена – разведенной женщиной, довольно-таки мужеподобной, которая выкуривала по две пачки сигарет в день и была отдаленно похожа на молодую Жанну Моро. Мы с Эндрю думали, что это – дружба на всю жизнь, что Малькольм и Этьен будет шаферами друг у друга на свадьбе и станут дружить семьями. Мы так привыкли видеть Этьена у себя дома, что он стал для нас кем-то вроде приемного сына, брата Малькольма. Мы знали, какие у него любимые блюда, знали, как его насмешить. Мы очень любили этого мальчика. И вот однажды Малькольм вернулся из школы белый как полотно. И ничего не захотел рассказывать. Я подумала, что он получил плохую отметку или поссорился с учителем. Сын заперся в своей комнате. Целую неделю он ходил расстроенный и не хотел с нами разговаривать. Я довольно