Меня гложило нетерпение: «Написать адреса, написать!» Но в тоже время было очень тревожно: Артемка, лучший друг Пашеньки, жил практически по соседству с ним, с девушкой, детей у них не было, еще один – Никитос, тому вообще меньше всего повезло, жил он один в старом маленьком домишке в деревне недалеко от города, личная жизнь его совсем не задалась, что, собственно, и немудрено – любил он другую «даму», белую и сорокоградусную, а у Мясника явно пунктик насчет семей – вдруг он не согласится?.. Но… почему бы не попытаться?..
Я со смиренной грустью оглядела камеру – я понимала, где-то в глубине души я очень ясно осознавала, что отсюда мне уже нет выхода… нет… И прежде всего, потому что я… я не хочу уходить, тем более, если Мясник приведет и этих двоих – у меня больше нет ничего – что дальше? – смысла возвращаться туда, в обычный мир, нет. А здесь, здесь будет человек, который… который для меня… Поэтому даже несмотря на доводы рассудка о неизбежности моей участи, страх перед Мясником во мне совсем отступил, и все сильнее становилось ощущение безопасности – казалось, даже эти стены, что вокруг меня, призваны защищать, а не держать: за ними было так спокойно – я точно знала, что никто не ворвется вот сейчас и не начнет меня насиловать, потому что там, за этими стенами, есть этот сильный и молчаливый мужчина в маске… а если бы он сам хотел меня изнасиловать, он бы давно это сделал, да и если бы он хотел меня убить, тоже бы давно это сделал.
Я размотала полотенце, чуть подсушила им волосы, повесила его на цепь кровати и легла, уставилась в потолок и начала напевать, негромко, просто, чтобы хоть немного развеять эту тишину, пустоту вокруг себя. Я лежала и напевала, пока во рту не пересохло, замолчала и тут услышала шорох, резко села на кровати и прислушалась, во мне зародилась паника – а вдруг тут еще кто-то есть? И вроде я услышала шаги, они как будто бы удалялись, и вроде я убедила себя – это были, скорее всего, его шаги, но все равно стало как-то не по себе – в голову полезли какие-то совершенно детские страхи – это место видело столько насильственных смертей, а вдруг призраки и правду существуют?.. Я посмотрела на лампочку – как же хорошо, что она горит все время, в темноте тут была бы настоящая жуть. Я потерла рукой лоб, и тут, как нарочно, лампочка моргнула, хотя за все дни – сколько я тут, точно я уже не знала – она ни разу себе такого не позволяла… а может мне показалось? Я прижала коленки к груди и вслушалась – ничего, но мне все что-то казалось: то едва уловимые шорохи, то какой-то скрежет совсем вдалеке, то очень тихие стоны… Глубоко вздохнув, я встала, подошла к двери и подняла руку, намереваясь постучать, позвать Мясника, хотя бы спросить, это он был или нет, но я так и простояла минут пять, ни на что не решившись: я несколько раз поднимала руку и снова опускала ее – нарушить тишину, порядок этой тишины, его порядок – нет…
Я