– Эллис, пожалуйста. Я не хочу грубить, но я так невыносимо, так отчаянно хочу спать…
Его губы вытянулись в скорбную нить.
– Конечно. Я понимаю, ты вымоталась.
Он склонился, поцеловал меня в лоб, и в эту секунду моя обида рассыпалась в прах, оставив по себе чудовищное, острое сожаление.
Никто не приставлял мне пистолет к голове, вынуждая взойти на корабль. Я сама была виновата в своих трудностях. Может, Эллис и Хэнк и говорили мне, что с нами ничего не случится, но это я решила им поверить.
– Эллис, – произнесла я, когда он повернулся, чтобы уйти. – Прости меня.
– За что? – остановившись, спросил он.
– За то, что я говорила.
Он тихо рассмеялся:
– Уточни?
– За все. Просто я так испугалась.
Он вернулся и присел на край кровати.
– Не извиняйся. Я просто не понимал, что женился на таком фейерверке.
Он приложил ладонь к моей щеке, и мои глаза наполнились слезами. Я надеялась, что ошиблась по поводу того, как к нему тут будут относиться. Но если нет, я как-нибудь смогу защитить его от их суда, сделать так, чтобы он ничего не понимал, а лучше – чтобы ему было все равно.
– Я была сама не своя, – сказала я.
– Да мы все были не в себе, милая.
– Кроме Хэнка, – шмыгая носом, ответила я. – Хэнк все время оставался самим собой.
– О да. Старина Хэнк. Всегда как на таблетках, – сказал он, поднимаясь. – Кстати, тебе таблетка нужна?
– Нет, я в норме.
Мне по роли полагалось предложить таблетку ему, и я бы сделала это, вот только я понятия не имела, где она, а сил искать у меня не было.
– Доброй ночи, милая. Завтра мы с Хэнком найдем приличный отель, и тогда тебе придется беспокоиться только о том, чтобы восстановить силы.
Он взял свечу и направился к двери. Я перевернулась к нему лицом.
– Эллис, – сказала я, когда он вышел в коридор. – То, что мне кажется, что я все еще в море… как ты думаешь, это нормально?
Он не сразу ответил.
– Более чем, – произнес он. – Утром все пройдет. Увидишь.
И закрыл дверь.
Лежа в постели, я никак не могла остановить волны – как не могла не видеть и не слышать раненых, которых сносили по сходням одного за другим, казалось, бесконечной вереницей.
Глава 8
Разбудил меня крик, от которого кровь затыла в жилах, и прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что звук этот исходит из моей глотки. Мои глаза распахнулись, но ничего не изменилось. Совсем ничего. Тьма была непроницаема, а крик невыносим.
Двигатель не работает. Почему двигатель не работает?
Даже если шум в моей голове и был достаточно пронзителен, чтобы заглушить звук турбин, ничто не могло скрыть вибрацию. Тряска была постоянной, от нее ходили мозги, зубы, барабанные перепонки, как пропеллеры самолета, и ее отсутствие привело меня в ужас.
Мне