– Но я видела…
Аля хотела добавить про странный предмет, который отдал ей утопленник, но отчего-то не решилась.
– Переутомляешься ты, Алевтина, – строго и одновременно сочувственно проговорил доктор. – Спать больше нужно! Такие галлюцинации – это нехороший симптом!
– Но я… – Аля попыталась возразить, но доктор ее не слушал. Он повернулся к участковому и проговорил уверенно:
– Смерть наступила примерно четыре часа назад. Причина смерти – утопление… официальные бумаги завтра оформлю, у себя в медпункте. Личность установили?
– Нет пока, – с сожалением ответил Шишкин. – Вроде не наш… незнакомый…
– Точно не наш, – поддержал доктор. – Я в окрестных деревнях не то что каждого человека – каждую собаку знаю. Даже, может быть, каждую козу, а то и каждую курицу. Сколько уж лет тут работаю. Так вот этого не встречал.
– Сейчас осмотрим, может, есть что при нем… до сих пор я не трогал, думал, его и правда оживить можно.
– Какое там! – доктор махнул рукой. – Это ей со страху показалось, девчонка молодая, неопытная, покойников-то небось впервые видишь? – повернулся он к Але.
Она промолчала, да никто и не ждал от нее ответа.
Участковый обшарил одежду покойника и в одном из карманов нашел размокший паспорт.
– Ух ты! – обрадовался он, осторожно разлепляя мокрые страницы. – Что-то проясняется…
Кое-как разлепив страницы, с трудом прочитал расплывшиеся, неразборчивые буквы:
– Канюков Федор Степанович… одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения…
Участковый подвез Алю к дому Ипатьевны, так ему велел доктор, и по дороге все косился на нее, хотел что-то спросить, но она молчала.
Дрожащими руками Аля отворила калитку и прошла по тропинке к дому. Свет не горел, значит, Ипатьевна еще спит. Хотя не похоже, она встает с петухами. Буран, увидев Алю, гавкнул обиженно, брякнул цепью. Хороший пес, бабка его редко на цепь сажает, он свою службу знает, только вот третьего дня удрал со двора и пропадал где-то полдня. Ну ясное дело, весна… Ипатьевна долго его отчитывала, а он прощения просил, лапами морду прикрывал.
Старуха с ним как с человеком разговаривает, иногда Аля думает, что пес ее речь понимает.
Она поднялась на крыльцо и взялась за ручку двери, которая тотчас открылась. Стало быть, старуха уже встала. И точно, из сарая послышался голос Ипатьевны.
Ну ясно, с козой разговаривает. Она вообще любит поговорить, а поскольку живет одна, то и ведет беседы то с курами, то с козой Машкой. Раньше корову держала, но теперь тяжело ей, возраст солидный. Хотя в деревне никто не знает, сколько Ипатьевне точно лет, она и сама говорит, что не помнит.
Ипатьевна вышла из сарая, подняла голову, увидела Алю и посмотрела как-то странно.
– Что там случилось, чего тебя Шишкин выдернул? – спросила.
Аля вдруг ощутила ужасную усталость, даже языком трудно было пошевелить.
– Ну