Роман задаёт важные вопросы: сможет ли героиня сохранить себя, не потеряв душу среди масок? И как отличить свободу от бегства? Смогут ли герои изменить себя ради друг друга, и как обрести счастье, если каждый из них остаётся верен только своим принципам?
«Любить – значит видеть душой, а глаза – лишь зеркало лжи.»
Педро Кальдеро де ла Барка
Это был один из тех сказочных дней, который навсегда остается в памяти, заключая в себе счастье и часть сбывшихся мечт, а остальное – упования и мечты о блестящей судьбе. Так думала вся трепеща Амелия, подъезжая к пригороду Парижа, где ее уже ждал наемный экипаж тетушки. Она пересела в коляску и та тронулась, неспешно стуча колесами по каменным мостовым.
Хоть и стояла осень, но день выдался солнечный и довольно теплый, вторя настроению Амелии. Хотелось дышать глубже несмотря на отсутствие природы, и плясать от радости, несмотря на физическую невозможность. Амелия вертела головой и жадно впитывала все, что попадалось на глаза. Никогда она не видела такого количество разношерстной публики. Тут бедняки мешались с богатыми экипажами, за темными портерами которых нельзя была разглядеть и силуэта вельможи. Торговцы разных национальностей сновали туда-сюда. Более зажиточные буржуа: владельцы богатых лавок, нет-нет показывались на пороге и исполняли какие-то свои дела. Циркачи, калеки, священники, знатные лица, простые граждане – все играли свои роли. Вокруг стоял гвалт, с непривычки хотелось заткнуть уши. Через двадцать минут такой поездки у графини разболелась голова, но глаза неустанно впитывали все новую информацию. Коляска проехала по довольно богатым тихим кварталам с тенистыми аллеями, потом вдруг вынырнула на огромный перекресток и встала. От неожиданности у Амелии перехватило дух. Сколько экипажей! Тут толкались самые дорогие кареты, фургоны, дилижансы, почтовые кареты, телеги и даже мелькнуло пару портшезов. Вся эта пестрая масса застряла на перекрестке в пробке из-за того, что кто-то не мог разъехаться. И теперь кучера и слуги кричали все друг на друга, отдавали команды, размахивали руками и плевались, стараясь провести своих пассажиров как можно быстрее в пункт назначения.
У Амелии появилось время внимательнее рассмотреть экипажи и их пассажиров. В открытых колясках находились в основном знатные люди, учитывая их манеру держать себя и богатство одежды. Впрочем, были здесь и скромно, но аккуратно одетые личности. Никто не смотрел на Амелию. Может быть, только пару раз она поймала на себе любопытствующие взоры дам и нескольких господ, но то скорее от скуки. Это, конечно же, не деревня, где обсудят малейшую деталь гардероба на каждом прохожем, в городе никому нет дела ни до кого.
Наконец экипаж въехал в очередной тихий квартал с очаровательной аллеей посередине и остановился перед дверью особняка с богатой тонкой лепниной. Дверь тут же раскрылась и на пороге появились слуги.
Амелию провели в прохладную, темную залу, обставленную недорого, но с тонким женским вкусом, судя по преобладающим в интерьере цветам.
А вот и тетушка де Колонь собственной персоной в домашнем пеньюаре спорхнула с лестницы, дыша легкостью и улыбками.
– Ох, дорогая моя, не успела еще привести себя в порядок. Да, я знаю, что уже второй час, но мы вчера играли в ломбэр у мадам Бовэ до двух ночи… Знаете ли, обычный досуг, ничего особого. Но проходите, теперь вы дома, где вам всегда рады, дитя мое. Вас проведут в вашу спальню, и я вас жду в будуаре, как только распакуетесь.
Маркиза продолжала еще некоторое время, щебеча словно птичка, пока вела племянницу наверх по золоченой мраморной лестнице.
Апартаменты тетушки оказались очень даже недурны, во всяком случае для непритязательного вкуса Амелии, которая привыкла к бедности замка в Испании, а затем к старому, пусть и добротному интерьеру дворца в Богемии.
Дамы наконец оказались в спальне, предназначенной для Амелии. Что ж, и здесь тетушка ничем не ущемила свою родственницу. Амелия нашла спальню милой и даже современно и со вкусом обставленной. Она осматривала детали, одновременно слушая мадам и отвечая ей, так вежливо и учтиво, как только могла, ведь она являлась ее спасительницей.
Итак, наконец маркиза соблаговолила удалиться с тем, чтобы привести себя в порядок и позавтракать, так как за разговором обе дамы не заметили, как пролетел час, а значит шел уже третий час дня. Удаляясь, маркиза сообщила, что желала бы ввести Амелию в курс парижских обычаев, если та не хочет ударить лицом в грязь.
– Я придумала для вас легенду, наилучшим образом должную вписать вас в светское общество.
Начала маркиза, после того как дамы отобедали и перешли в будуар, где их никто не мог бы побеспокоить или «погреть уши».
– Легенда? Позвольте, но разве ж моей истории недостаточно?
– Вы неопытны и не можете знать здешних нравов. Нам нужно, во-первых, расположить к вам парижское капризное до изощренных рассказов общество, во-вторых, как можно скорее достойно выдать вас замуж! И, кстати, если говорить про ваше незнание, вам необходимо будет во всем следовать моим советам, так мы с вами пройдем наиболее