«Не очень хорошо. Я бы даже сказал, плохо», – размышлял Анаториан, меряя шагами кабинет. – «Неизвестно кто, неизвестно где. Проще искать иголку в стоге сена. Но выхода нет, Фарнир не просто так навестил меня. Он может сколько угодно говорить про скуку, но я в это не верю. Столь изощренный и развитый ум попросту не способен мыслить примитивными человеческими категориями. Не-ет, тут есть что-то другое. Может быть, он хочет, чтобы я перерыл всю империю? Быть может, стоит плюнуть на это, чтобы сломать Фарниру игру? И снова нет. Если бы все было так просто».
Он понимал, что вне зависимости от своих действий сыграет на руку божеству. Анаториан не сомневался, что является разменной монетой в хитроумной комбинации, разыгранной во имя какой-то неведомой цели.
«Но я уже прожил в этом состоянии больше, чем мог даже вообразить. Что помешает мне протянуть еще столько же или даже больше? – разумно предположил он. – «Если, конечно, не допущу ошибок».
Он сделал еще несколько кругов по комнате, пока, наконец, не принял решение.
«Если и действовать, и бездействовать одинаково рискованно, то лучше уж делать что-нибудь, чем сидеть и ждать конца. Так и поступлю»!
Развернувшись на пятках, император вылетел из комнаты, распахнув дверь с такой силой, что та просто слетела с петель, и, набрав в могучую грудь побольше воздуха, взревел:
– Лиций, Цирилен ко мне!!!
Этот клич пронесся по сонным коридорам дворца, переполошив всех его обитателей. Анаториан стоял, прислушиваясь к созданному им переполоху, и улыбался. Нет, он все еще, велик, и не позволит каким-то соплякам разрушить то, что создавалось с таким трудом! А значит, следует приложить усилия, чтобы найти их.
Не успело эхо в коридорах затихнуть, как из незаметного бокового ответвления выскочили двое. Первый – неприметный горбатый человечек среднего роста, прихрамывающий на одну ногу – сломанная в нескольких местах, она с детства плохо его слушалась. На лицо горбун был откровенно безобразен, однако Анаториан ценил его не за привлекательность – для этого хватало и наложниц – а за светлый ум и преданность. Именно поэтому калека – сын вольноотпущенника – возглавлял тайную службу Фара и по могуществу уступал лишь нескольким людям в империи. Второй – полная противоположность горбуну. Высокий, статный, с породистым лицом чистокровного патриция и колоссальной магической силой, был учеником самого императора и командовал небольшой группой чародеев, которых Анаториан специально готовил для самых опасных, деликатных, а порой и попросту грязных дел.
– Ты вызывал меня, о божественный? – в один голос вопросили мужчины, окинув друг друга неприязненны взглядом – каждый из них ненавидел оппонента, отбиравшего часть власти и влияния, и император заботливо подогревал эти чувства. Анаториан был не настолько наивен и доверчив, чтобы позволить одному человеку