Когда последний экран погас, изолировав их от сети, в темноте зазвучал звук – тот самый FRB-сигнал, преобразованный в аудио. Низкий гул, переходящий в мелодию, слишком сложную для случайности. Как колыбельная. Или предупреждение.
Элина прикоснулась к стеклу, за которым лежал мёртвый город. Где-то там, в 13 миллиардах световых лет, квазар J2143-0100 продолжал расти. А здесь, на Луне, трещина в реальности зияла, как вопрос без ответа.
Дверь распахнулась. Но что важнее – что за ней?
Глава 2: Конференция в Калифорнии
Аудитория Калифорнийского института космических исследований напоминала гигантский планетарий. Купол из умного стекла проецировал Млечный Путь, чьи спирали мерцали в такт голосам сотен учёных. Элина поправила воротник блейзера, ощущая, как каблуки впиваются в пол – она ненавидела официальные костюмы почти так же, как космологический принцип Коперника, который сейчас собиралась подвергнуть сомнению.
– Доктор Марсден, через пять минут, – шепнул ИИ-ассистент, всплывая на её smart-линзах зелёным значком.
Элина кивнула, переводя взгляд на трибуну. Там, под голограммой квазара J2143-0100, уже толпились техники. В первом ряду сидел Рено, скрестив руки – его поза излучала "я-здесь-на-всякий-случай", но Элина знала: он три ночи подряд правил её презентацию, вырезая слова "революция" и "парадигма".
– Не волнуйся, – Кай, появившись рядом в виде голограммы дракона размером с ладонь, щёлкнула хвостом. – Если что, взорву систему проекции. Диверсия – лучший способ запомниться.
Элина усмехнулась. Её взгляд зацепился за табличку в третьем ряду: "Проф. А. Вольф – Институт астрофизики Макса Планка". Седой мужчина в твидовом пиджаке листал её препринт, оставляя ядовитые комментарии на полях. Его статья 2024 года разгромила теорию тёмной материи как сверхпроводника, назвав это "фикцией для грантов".
Зал погрузился в тишину. Элина поднялась на сцену, и купол ожил, превратившись в панораму ранней Вселенной.
– Коллеги, – её голос дрогнул, но стабилизировался после взгляда на Рено, – мы стоим на краю пропасти. Не метафорической – буквальной. – Она щёлкнула пультом, и квазары-изгои зажглись красным. – Эти объекты нарушают не только законы аккреции, но и причинность. Как они успели вырасти, если вокруг… ничего?
Гул. Кто-то закашлял. Вольф поднял руку, не дожидаясь Q&A.
– Доктор Марсден, – его акцент звучал как бритва по стеклу, – ваш "ничего" – вероятно, артефакт селекции. Квазары с ярким диском затмевают галактики-спутники. Вы исключили эффект маскировки?
Элина сжала пульт.
– Мы использовали гравитационное линзирование, – она показала снимки телескопа "Уэбб-3". – Если бы скопления были, их масса искажала бы свет дальних галактик. Но здесь… – На изображении светился идеально круглый квазар, как пуля, пробившая стекло. – Нет. Искривлений.
– Браво! – Вольф встал, и купол подсветил его, как актёра. – Но допустим, ваши квазары особенные. Как тогда объяснить их массу? Без плотного окружения