– Что именно, доктор?
– Например, одиночество.
Глава 2. Одиночество
Иногда Дэвид размышлял о том, что такое одиночество. Раньше он не задумывался об этом, потому что не любил думать. Но после Полета Миражей у него просто не осталось выбора. Размышлять об одиночестве оказалось самым простым, хоть и не самым приятным делом.
С тех пор, как распался Марсианский Союз, он редко бывал в казармах, только на сборах или попойках, и чувствовал себя совершенно свободным. Он мог вставать на пять минут позже, а иногда на целых десять, надевать носки разного цвета, если не найдет одинаковых, не чистить зубы каждое утро и не есть кислую капусту, когда не хочется.
– Казенные харчи должны подчищаться полностью, – командир доводил до него истину каждый раз, когда Дэвид говорил, что от капусты его пучит.
Сейчас все изменилось. Однако он, бывало, все же жевал капусту время от времени вопреки своему хотению. Кислую, и отвратительно хрустящую на зубах – чтобы помнить, насколько он свободен.
Казалось бы, у него было все, о чем только можно было мечтать, и Дэвид мог скрести сковороду сколько пожелает, счищая с нее запекшиеся шкварки. Мама не любила, когда он делал так. Ее не стало, и он набивал шкварками пузо сколько влезет, но почему-то они уже не казались ему такими вкусными.
Отца Дэвид никогда не видел, он подозревал, что его и вовсе не существовало. Мать участвовала в госпрограмме по рождению генсолдат, и ей подселяли безликий модифицированный материал. Временами он чувствовал себя человеком только наполовину, но мама убеждала его, что любила бы его как целого, даже если бы он родился без рук или ног, как некоторые неудачные младенцы. У нее тоже не было никого, кроме сына. Дэвид слышал однажды, что она тоже живая только наполовину. Генный эксперимент без корней и прошлого… неважно, это все неважно. Из каких бы половин она не была сделана, она любила его, а когда умерла, унесла свою любовь в могилу. А вот Бетани его оставила, при этом даже не умерев.
– Ты настолько туп, что даже не заметишь, что меня не нет рядом, – бросила она напоследок.
Это была неправда. Дэвид скучал по ней и очень сильно чувствовал, что ее нет рядом. Трудно не заметить отсутствие теплого тела на кровати, особенно когда оно большое и вкусно пахнет. Это все песчаная буря. Бетани просто обиделась на него. Виноваты синоптики, а не он.
В одно мгновение вокруг не осталось ни единой души. Странная пустота преследовала Дэвида по вечерам, догоняя его в маленькой квартире с удобными стульями, и это ему не нравилось.
– Ах… ох…
Сегодня