Однажды Сеил внезапно проснулась, услышав чей-то шепот за стеной. Прислушавшись, она различила голоса дяди и тети.
– Сколько времени она будет жить у нас? – спрашивала Мира.
– Я не знаю, – отвечал Бакыт.
– Что ты вообще знаешь? Ты знаешь, что у нас тоже есть две дочери, которых нужно кормить?
– Разве Байиз не прислал тебе денег в прошлом месяце на содержание ребенка? Ты присвоила большую часть себе. Чем ты теперь недовольна?
– Я это заслужила! Ты думаешь, я должна бесплатно заботиться о чужом ребенке? Кто каждый день готовит и стирает вещи для нее? Кто устроил ее в школу? Это сделала я! – она повысила тон.
– Замолчи, – прошипел он, опасаясь разбудить других людей в доме.
После услышанного Сеил замкнулась в себе и стала вести себя еще тише. Она осознала, что в этом доме ей не рады. Маленькая девочка понимала, что у родителей не было другого выбора, кроме как оставить ее, но это не уменьшило ее чувство одиночества, которое продолжало расти в ней с каждым годом. Она чувствовала себя брошенной. С семи до семнадцати лет она прожила в чужой семье. После десяти лет жизни без родителей самые близкие люди стали для нее почти чужими.
Сделав глубокий вдох, Сеил отступила назад и открыла глаза. Она застыла в шоке, когда увидела, что пространство вокруг нее изменилось. Вместо городской асфальтированной улицы она оказалась посреди пыльной грунтовой дороги, которая шла между небольшими домами, наполовину скрытыми за низкими деревянными заборами. Она узнала эту дорогу. Но почему она здесь? Неужели ее воспоминание так повлияло на ее сон? Это место было тем, куда она никогда больше не хотела возвращаться – деревней, где она выросла.
Внезапно позади Сеил открылись деревянные ворота, и из них вышла маленькая девочка лет шести-семи. Она была одета в белую рубашку и бордовую юбку. Волосы были собраны в пучок и закреплены красной заколкой в виде розы, а на спине у нее висел черный рюкзак.
Маленькая девочка прошла мимо Сеил. Ее напряженная походка подсказывала, что она куда-то спешит. Из любопытства и внутреннего чутья Сеил решила последовать за ней.
Они долго шли по извилистой грунтовой дороге, пока не свернули направо и не увидели желтое прямоугольное двухэтажное здание, огороженное по периметру железной решеткой. Сеил остановилась и мрачно посмотрела на школу, где когда-то училась. Ей хотелось повернуться и уйти, когда она поняла, что сон показывает одно из ее детских воспоминаний.
Эта девочка перед ней была ею. Сеил посмотрела на нее. Неужели она была такой маленькой и худой, как тростинка, с бледными тощими руками и ногами? Для других людей, не знавших ее, могло показаться, что в дядиной семье ее плохо кормили. Но это было неправдой. В те годы, казалось,