c ним происходит.
Он не знал, как относиться к ее вопросам. Как можно так просто спрашивать о вещах, которые невозможно объяснить? А так же он не знал, почему не оборвал разговор в самом его зачатке. Не знал, почему остался здесь дольше, чем собирался. Казалось, что с ней он и вовсе себя не знал.
Бэлли чувствовала на себе его проникающий взгляд и знала, что он испытывает те же смешанные чувства – желание говорить, но страх перед последствиями.
Так они просидели до рассвета. Когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь густые тучи, Бэлли медленно подняла свои листочки, словно протягивая ручки к новому дню. Её лицо расплылось в теплой улыбке, наполняя пространство вокруг мягким, золотистым сиянием. Морн смотрел на неё и чувствовал, как что-то щемяще-тёплое начинает пробуждаться, как будто после долгой зимы наступает весна.
Поймав себя на этом, он вскочил, держась рукой за край рубахи, словно бы это помогало держать равновесие. Голос был хриплым и резким, когда он бросил ей: «Я пошел».
В каждом его шаге, направляющемся к башне, ощущалась некая неуверенность, как будто он ещё не совсем готов был покидать это место.
И, перед тем как привычно хлопнуть дверью, он обернулся, ещё раз взглянув на нее. Его глаза, обычно такие холодные и бездонные, теперь выглядели растерянными, благо, что Бэлли этого не заметила. Он исчез во мраке башни, оставив её одну в предрассветной тишине.
Ещё вчера он не задумывался о том, как выглядит рассвет. Сегодня он заметил, как солнце касается камней. Это было неприятно. Это было странно. Он не должен был это замечать.
Внутри его крепости было всё так же темно и холодно, как всегда, но сегодня это ощущение стало особенно ощутимым. Морн закрыл глаза, пытаясь справиться с внезапным теплом, охватившим его грудь. Это тепло было почти болезненным.
– «Что это?» – спрашивал он сам себя, опускаясь на каменный пол и опираясь спиной о стену.
«Я болен? Она меня чем-то заразила?
Надо поискать противоядие», – плавая в своих подозрениях, он поднимался наверх, и сердце продолжало биться в странном ритме, который он не мог контролировать. Тени внутри башни никогда не замолкали, но сегодня их голоса звучали как будто издалека, не проникая в сознание.
Следующие несколько дней Морн приходил как по расписанию. Как только солнце садилось и появлялась луна, он появлялся у заметно позеленевшей стороны башни Бэлли.
Каждый вечер он наблюдал, как новые побеги и листья пробиваются через трещины, создавая маленькие островки жизни в этой заброшенной долине. Тут и там торчали молодые росточки, которые выдернуть было бы проще простого, но он каждый раз проходил мимо них, делая вид, что не замечает.
Его сердце боролось с собой. С одной стороны, он хотел сохранить эту долину такой, какой она была. Той, где ему не нужно было ни с кем общаться и где он мог оставаться наедине с собой. Но, с другой стороны, её