Дед бросил быстрый взгляд на бутылку.
– Ты что за гадость пьешь-то? «Смирновскую»?! Плесни-ка чуток, самую малость.
– А сердце?
– Да ладно…
Потапов разлил водку.
– Все в этом мире, Андрюша, делается ради денег, – дед неуверенно опрокинул стопочку, пожевал губами, как бы сомневаясь в правильности содеянного и утер рот сухонькой ладошкой. – Все завязано на деньгах. Поэтому, лучше быть богатым, чем бедным. Да что тебе говорить, ты и сам это не хуже меня знаешь. Конечно, как говорят, счастье не в деньгах, но если их нет, то нет и счастья. Нет и быть не может, потому, как счастье тоже любит деньги. Все несчастья от бедности и все несчастные, как правило, бедны. А я богат, но не могу сказать что я шибко счастлив.
Потапов удивленно посмотрел на деда.
– Ты так на меня не смотри, я из ума еще не выжил! – дед ткнул пальцем в пустую стопку и Потапов поспешно налил, – раз я говорю что я богатый, значит так оно и есть.
– Я… не совсем понял…
– Сейчас все поймешь, – дед на этот раз более решительно опрокинул стопку.
Потапов внезапно почувствовал как внутри его покалывает неприятный холодок – словно в предчувствие чего-то нехорошего. В последний раз такое с ним было в Афгане, в тот проклятый день, когда он, проверяя очередную дорогу, вдруг отчетливо, прямо под ногами, услышал громкий хруст взводимого взрывателя…
Вся жизнь, что была до этого момента, разом перестала существовать, остался лишь обжигающий внутренности холод.
Он, застыв на месте, беспомощно уронил ненужный теперь миноискатель и стянул с головы наушники. Все, кто были вокруг, поняли что случилось, их посеревшие лица медленно приближались и на каждом из них Потапов читал собственный приговор. Сержант Соломатин подошел первым, губы его шевелились, но что он говорит, Потапов не понимал. «Где она, твою мать!» откуда-то издалека приплыл истеричный выкрик. Соломатин, упав на колени поспешно отстегивал с пояса штык-нож. Взрыватель затаился где-то под пяткой. Туда, под стоптанный, пыльный каблук сапога Соломатин и загнал штык. На Потапова быстро натянули бронежилет и сунули в руки тяжеленную, килограмм на пятьдесят связку танковых траков. «Кажись есть!» Соломатин напрягся всем телом, придавливая штыком взрыватель, «отходи!» Потапов, обливаясь холодным потом, медленно приподнял ногу. Сейчас, освобожденный взрыватель должен выскочить наверх и Потапов с Соломатиным дружно исчезнут в облаке взрыва. То, что от них останется закопают здесь же, на обочине, под наспех сколоченной пирамидкой со звездочкой и коряво написанными фамилиями.
«Х..ли ждешь?!» прохрипел Соломатин, «клади!». Взрыва не последовало и Потапов, еще не веря в свое спасение, аккуратно придавил траками напряженно дрожащий штык. На четвереньках они отползли подальше, за спасительный стальной борт сопровождавшего их бэтээра и в этот момент, когда, казалось бы, все уже осталось позади, откуда-то сзади, с гор затрещали автоматные очереди. По броне бэтээра, противно визжа, ударили первые пули, Потапов рванул со спины