Я снова открываю блокнот, пишу несколько слов, пытаясь найти в себе силы продолжить. Но перед глазами снова встают те самые глаза – глаза дедушки, полные света и уверенности. Он бы сказал, что всё получится. Но теперь мне предстоит сделать это самой.
Я засыпаю не сразу. Как будто весь день всё было не так уж и плохо, но теперь тишина глушит. Телефон лежит рядом со мной, экран ещё светится – переписка с Лизой. Где-то сбоку валяется плакат с обложкой старого альбома одной из тех групп, которых мы слушали в пятнадцать. Я лежу на спине, а глаза щиплет – от усталости, от слёз, от пустоты, которой не видно, но она всё равно тут. Под веками всё снова плывёт.
Засыпаю с ощущением, что дедушкины слова всё ещё где-то рядом. Может, даже сжимая ладонью моё запястье – чуть-чуть, осторожно. Как он всегда делал.
Утро приходит резко. Ранний свет лезет в окно, как будто специально. Я встаю, как всегда, без желания. Тело будто не моё, но двигается по привычке. Прохожу в ванную, сбрасываю с себя старую футболку, и встаю под ледяную воду. Она бьёт по спине, плечам, по тату – на каждой кожа будто помнит, зачем она тут. Холод сжигает, но лучше, чем тепло. Тепло притупляет, а мне надо проснуться.
Я смотрю в зеркало. Волосы тёмные, длинные, тяжёлые, с выцветшими русыми корнями, которые я больше не закрашиваю. Вокруг глаз – тени, даже не синяки, а как будто отпечатки того, что я давно ношу внутри.
На теле – татуировки. Много. Чёрные, цветные, с линиями, узорами, цитатами, рисунками. Они как броня. Под ними – шрамы. На бёдрах, на запястьях, по ребрам. Каждая тату скрывает историю, которую больше не нужно никому рассказывать. Никто и не спрашивает. И я не рассказываю. Потому что что толку?
Я вытираюсь, снова натягиваю старую растянутую майку, с дыркой у шва. Джинсы, в которых я почти живу. Сажусь на край кровати, завязываю волосы в небрежный хвост, и в этот момент звонит телефон.
Лиза.
– Алло, – голос ещё скомканный, я кашляю.
– АДА! – орёт она, как будто уже успела выпить литр кофе. – Я такое нашла, ты не поверишь!
– Чё? Чего? – я морщусь. – Я только проснулась, не ори. Чё ты нашла?
– Объявление! Слушай внимательно. – Она начинает тараторить, как всегда, когда возбуждена. – Короче, группа. Да-да, та самая, ты их сто процентов знаешь, они даже в «Пульсе» недавно играли. У них барабанщик ушёл! И они ищут нового! Реально ищут! Прямо сейчас!
Я зависаю.
– И?
– И ты должна попробовать!
– Я? – у меня перехватывает дыхание. – Лиз, ты с ума сошла? Ты же знаешь… я не играла… сто лет. И вообще.
– Ада, ты не просто играла. Ты разваливала. Ты не понимаешь,