Если уйдём мы с поста своего,
Если не устоим.
Немцы
Полям не дадут расти,
Срубят отцовский сад,
Будет по детским телам вести
Каждый наш шаг назад.
Враг перед нами.
За нами – мать
Наше хранит жильё…
Больше нам некуда отступать,
Не растоптав её.
Враг перед нами…
Я буду жить!
Смерть обманув сто раз,
Чтоб пред собой его положить,
Чтобы под каской его прошить
Пулей литой меж глаз!
…Вот и ударили прожектора.
Целься, товарищ, верней. Пора!
Был и ещё один вариант концовки «Целься, товарищ, верней!»:
Враг перед нами…
И я умру
Здесь, под родным кустом,
Синим штыком пропоров дыру
В сердце его пустом.
Пусть
На полпяди земли родной
Ляжет, как рожь в зажим,
Нами положенною ценой
Мяса его аршин!
…Вот и ударили прожектора,
Целься, товарищ, верней.
Пора!
Не сравнивая качества двух соприродных стихотворений, отметим куда менее дидактичную и, при всей предметности и физиологизме, более романтически-возвышенную манеру Шубина.
Впрочем, публицистические и, современно выражаясь, мотивационные тексты в его военном корпусе – всё-таки, повторимся, редкость. Основные жанры Павла Шубина – журналистские, военкорские, это репортаж и очерк (где все ситуации совершенно реальны, и имена-звания героев абсолютно подлинны, Шубин использует художественность как средство и дальше в статусе не повышает), но практически всегда с привлечением надличностных ландшафтов и стихий, сделанные на крайних, хотя и контролируемых, эмоциях.
У Шубина градус ненависти к врагу явно превышает регламентированный государством и подходит почти к ветхозаветным уровням – и привычная советская лексика странным образом метафизические обертоны подчёркивает:
Отметим, товарищ, атаками день годовщины,
Телами бандитов устелем леса и лощины!
Пусть немки не молятся: к ним не вернутся мужчины, —
Их горе сгорбатит, и слёзы им выжгут морщины!
<…>
Так пусть же везде будет враг наш настигнут и найден,
Пусть гнев наш карающий будет, как штык, беспощаден,
Бесславна кончина отмеченных свастикой гадин,
И хрип их предсмертный для нашего сердца отраден!
<…>
…Размахнись, рука, бойчее,
С яростью моею в лад,
Размозжи немецкий череп,
Тульский кованый приклад!
Вскинул немец парабеллум,
Только я махнул быстрей,
Только снег под светом белым
Враз