– Понимаю. А что такое инфлюэнсер? – завороженно спросил Иван.
– Лидер мнений. Звезда, в общем, ясно?
– Ясно. Но я ведь ничего такого не умею.
– И не нужно. Тебе всё уже формируют, и легенду, и спич. Но, чтобы закрепить образ борца с режимом, тебе нужно будет уехать из страны.
– Для чего?
– Ну, здесь тебя могут преследовать. Могут даже в тюрьму посадить. Во всяком случае, мы обязательно об этом напишем.
– Понятно, а на самом деле будут преследовать?
– Скорее всего, нет. Кому ты сдался? Ты не про то думаешь, Айван. Тебе выпал шанс, понимаешь. Станешь богатым, посмотришь мир, а взамен немного притворства, сущий пустяк. Я, если честно, тебе завидую.
– И куда лететь?
– Для начала в Париж. Потом посмотрим.
– Божечки! Париж! Шелковые трусы! Ми-ми-ми, – ворвалась в беседу Первая.
– Замолкни, я еще не решил, – мысленно сказал ей Иван.
– Сирогузов, ты совсем дебил? Это же Европа, браток. Цивилизация! Будешь как сыр в масле кататься.
Иван решил не отвечать попе, а Лил сказал:
– У меня мама в Марусинске, одна. Как с ней быть?
– А что поменялось-то? Слал ей письма из Мытищ, будешь слать с Монмартра. Я уже не говорю о деньгах. С твоими новыми возможностями мама твоя в Марусинске бизнес сможет открыть. Салон маникюрный или еще что. – Лил мечтательно вздохнула.
– А ты ко мне прилетишь в Париж?
– Что? – Лил немного смутилась. – Вообще я всем говорю, что лесбуха. Это для имиджа полезно, но к тебе… Да, прилечу!
– Вот! Я же говорила! Со мной не пропадешь. Прославился, девчонку крутую закадрил, и всё благодаря мне! – Первая была в восторге.
Глава 4
Философский Боинг
Путь от дома до самолета прошел как в тумане. По дороге Ивана все узнавали. Таксист взял автограф для сына. Девушка на приемке багажа попросила с ней сфоткаться. Тут же к ним присоединилась остальная очередь. В кафе его покормили бесплатно и попросили расписаться на стене маркером. Всё это время Первая победно щебетала.
Наконец Иван добрался до своего места в проходе. На месте у окна уже сидела худая бледная тетка лет пятидесяти. Отчего-то она показалась Сирогузову знакомой. Он опустил взгляд на ее тонкие белые руки и всё понял.
– Орочи-кун! Это же вы!
– Вот блин, спалилась. – Тётка досадливо повернулась к Сирогузову и вдруг просветлела лицом. – Вы же Айван, блогер! Господи, я лечу в Париж с самим Айваном!
– Ну да, это я, – скромно потупился Сирогузов, – вы лучше скажите, как у вас получается перевоплощаться? Даже прыщи, и те – бутафория!
– А, это? Пустяки! Я десять лет в Смоленском театре Пьеро играла, а потом еще пять лет Железного Дровосека. Хотела Тома Сойера еще сыграть, сорок лет, самое время для серьезной роли. Но режиссер-гад сказал, мол, больно длинная.
Я решила ну его все к хренам! Сменила образ, уехала в Москву.
– А