Я потянулась к рюкзаку, где Луна мирно спала, свернувшись клубком среди учебников и носков.
– Они просто ещё не знают, что у них теперь есть кошка, – ухмыльнулась я.
– Ладно, безумица. Но если что – звони. Я всегда могу приехать с папиной кредиткой и адвокатом.
Мы рассмеялись, но в горле вдруг стало тесно. Через неделю я не смогу просто так сесть на трамвай и приехать сюда, к нашему столику, к её идеальному маникюру и сарказму.
– Эй, – Соня внезапно сжала мою руку. – Ты же вернёшься. Хотя бы для того, чтобы я могла продолжать вытирать с тебя кофе.
– Обязательно.
А пока – я допила кофе, оставив на чашке след розовой помады, и подумала, что в этом и есть разница между нами: Соня оставляет после себя лёгкий запах земляники, а я – цветные пятна. Но, чёрт возьми, мне это нравится. Луна зашевелилась у меня на коленях. Луна. Я всегда любила животных. Не просто "ах, какие милые", а всем сердцем, каждой клеточкой. Когда другие девочки мечтали о куклах, я выпрашивала у мамы книжки про анатомию кошек. А теперь… Теперь моя мечта стать ветеринаром почти сбылась. Скоро Москва, университет, новая жизнь. Моя рука сама потянулась к Луне, которая устроилась у меня на коленях, мурлыча, как маленький моторчик. Три года назад я нашла её в подворотне – крошечный рыжий комочек с белыми лапками, будто в носочках. Её чуть не разодрали бродячие собаки… Помню, как она жалобно пищала, прижавшись к кирпичной стене, вся дрожа, с клочьями шерсти на боках. Я, не раздумывая, бросила в собак пустую бутылку и схватила её – такую лёгкую, что казалось, весит она не больше пера. Сейчас Луна – моя гордость. Рыжая, как осенний лист, с белыми "перчатками" на лапках и такими же белыми усами, которые забавно дёргаются, когда она что-то выслеживает. А её глаза… Большие, янтарные, с хитринкой. Когда я прихожу домой, она первая бросается мне навстречу, трётся о ноги, будто говорит: "Я ждала!". По ночам спит у меня в ногах, свернувшись калачиком, утром будит нежными тычками мокрого носа в щёку. Иногда мне кажется, она понимает меня лучше людей. Когда я плачу – лижет слёзы. Когда смеюсь – подпрыгивает, ловя радость в воздухе. А в дни, когда я сомневаюсь, стоит ли ехать, она просто садится на мой чемодан и смотрит на меня своим мудрым взглядом, будто говорит: "Мы справимся".
Я глажу её по голове, и она прикрывает глаза от удовольствия, вытягивая шею. Три года назад я спасла её. А кто знает – может, на самом деле это она спасла меня? Потому что когда дома ждёт такое рыжее чудо с белыми лапками, как-то легче верить, что всё получится. Даже в чужом огромном городе. Мама всегда говорила, что мы с Луной похожи. "Две рыжие бестии", – смеялась она, гладя меня по голове. Теперь у меня даже прядь белая – почти как белые лапки у Луны. Только вот глаза у меня голубые, а у неё – янтарные, горящие, как маленькие солнца. Иногда я ловлю её взгляд и чувствую, будто она видит меня насквозь – все мои страхи, сомнения, всю ту нежность, которую я прячу за улыбкой. Мы с ней везде вместе. В магазин – она сидит у меня в рюкзаке, высунув любопытную мордочку.