Пошли в ход гранаты, противник не выдержал, не помогла и броня танка. Село Кресты с перекрестком дорог с трех направлений было взято. От этого перекрестка, наверное, и происходило название села, стоящего на открытом месте, на возвышенном плато. Дороги были расчищены от снега и утоптаны проходившим транспортом. Теперь стояла задача удерживать это место около суток до подхода бригады.
С наступлением рассвета появились немцы с трех направлений, легкие танки и бронетранспортеры с пехотой. Началась потасовка и разговор на языке огня.
Разведчики – народ догадливый и быстрый в действиях. Успели раздобыть и поставить по дорогам несколько противотанковых мин. Один танк с ходу взлетел и загорелся, тогда противник стал действовать осторожнее. Но все же другой немецкий танк перехитрил и выскочил к нам вплотную: попал под гранаты, вспыхнул, как свеча, а танкисты, выскочившие из него, были тут же убиты. Гитлеровцы с техникой закружились на месте, поливая нас огнем. С дороги свернуть они боялись, везде был глубокий снег.
Пехота при поддержке минометного огня лезла с трех сторон, но глубокий снег сковывал движение. Мы успевали их расстреливать. Мы лежали на открытом возвышенном месте, закопавшись в сугробах снега. Дула поземка, и мороз за 30 градусов; было нетерпимо холодно. А тут еще со всех сторон ведут по тебе смертельный огонь. Пошевелиться невозможно, надо защищаться – вести ответный огонь. Хорошо, когда пуля насмерть бьет, а каково живым и особенно – раненым. Число убитых и раненых увеличивалось.
Утром и мне досталось: сильно ударило взрывной волной и покалечило правую кисть. Так что по себе знаю, что такое раненому оставаться в бою, да еще в тылу противника.
Целый день находились под минометным огнем и свистом пуль, вдавливающим тебя в мерзлую землю, не позволяющим тебе подняться. А мороз словно ожидал этого момента: примораживал несчастную жертву к земле и залезал во все дырочки нехитрой солдатской одежды, обдавая холодом сжавшееся тело. Закрадывалась мысль, что не выдержим. Но устояли до вечера, а в таких делах темнота – наш помощник.
Раненых отправили в укрытое место. К этому времени подошел передовой отряд бригады, в составе которого был какой-то полковой комиссар. У него было желание двигаться вперед. Тепло одетый в шубу, сидел в маленьких санках на хороших лошадях с ездовым, возмущался и никому ничего не говорил: его не волновало наше ранение и вид окровавленных бинтов на фоне белых маскировочных халатов. Он даже попытался обвинить нас в медлительности и неспособности сбить с дороги