Снежана посмотрела на Тараса.
– Нет! – вдруг нарушил он молчание.
В комнате стало тихо.
– Что – нет? – поднял брови Шелест.
Тарас прямо посмотрел ему в глаза.
– Я не палач, Олег Иванович, поэтому – нет.
Матоличев и Волынский снова обменялись взглядами, скорее озабоченными, чем разочарованными или осуждающими.
– Мы тоже не палачи, – пробурчал полковник. – Однако нелюди, наслаждающиеся пытками людей и зверствами по отношению к пленным, не говоря о женщинах и детях, жить не должны! Привести примеры?
– Не надо.
– Знаешь, сколько мирных жителей Бучи поубивали укропы, устраивая провокацию? Сто шестьдесят человек!
– Не надо! – сжал зубы Тарас. – При всём уважении, я не смогу стать ликвидатором.
– Но вы же служили в ЧВК, – напомнил Волынский, – и ликвидировали не одного нациста.
– То время ушло. Готов служить и дальше, только не в качестве судьи и исполнителя приговора.
– Можно я добавлю?
Матоличев кивнул.
– В Севастополе погибло шестеро, из них трое детишек. Но в Ялте от взрыва кассетного боеприпаса погибли тридцать три человека, из них десять детей! Это на тебя не производит впечатление?
Тарас потемнел.
– Производит. И я готов служить Родине… но не в качестве мстителя и убийцы! У вас всё?
– Спокойно, мужики, – сказал Шелест. – Вы предложили, он отказался, какие проблемы? Да, капитан имеет уникальные способности и возможность перемещаться по вариантам реальности, но он также имеет право выбирать.
– Это армия, приказали – выполняй!
– Верно, но до определённого момента, когда решается проблема, оставаться человеком или нет. У нас ещё будет возможность вернуться к теме. Идёмте, я провожу.
Снежана опасалась, что гости уйдут обозлённые и расстроенные, однако ошиблась. Оба сотрудника Русского офицерского корпуса пожали руку Тарасу, и Шелест отправился их провожать.
Вернулся полковник, со сдержанным смущением отводя глаза.
– Парни рассчитывали, что ты согласишься.
– А ты? – спросила Снежана, в упор глянув на брата. Она испытывала двойственные чувства. С одной стороны – понимала его, с другой – переживала за мужа и была рада его отказу.
Шелест изобразил скупую, почти лобовскую улыбку.
– Потребность в спецоперациях подобного рода назрела давно. Мы и вправду слишком часто стали чертить красные линии после провокаций врагов и откровенных издевательств над реакцией властей. Бить их надо! Я имею в виду врагов! Увещеваний и призывов к совести они не понимают! Ударили по мирному Брянску – ответьте десятикратно! И те, кто стрелял, и те, кто наводил, и те, кто поставлял ракеты! Схватили за рубежом нашего айтишника, обвинив в шпионской деятельности, – захватите десяток разведчиков США и Британии, деятельность которых нам хорошо известна! Израильтяне в ответ на